Монады. Дмитрий Пригов

ого не позволяет организовать тома по традиционному принципу: от ранних произведений к поздним, от стихов к прозе и письмам. Насильственное же усекновение визуальных и перформативных опытов в пользу письменных неизбежно нарушило бы смысл деятельности и волю автора, который «всю свою жизнь старался транспонировать визуальные идеи во все время отстававшую сферу вербальности»[1].

      Вероятно, наиболее адекватное представление о человеке, ставшим, по мнению многих уважаемых специалистов, стержнем российской художественной креативности второй половины ХХ века, смог бы дать интернет-портал, объединяющий все направления его творческого эксперимента. Бог даст, такое виртуальное собр. соч. еще появится, а нам пока предстоит неблагодарная задача уложить это многомерное пространство в линейную логику бумаги.

      При формировании собрания сочинения Дмитрия Александровича Пригова (далее – ДАП), мы выдвинули следующую рабочую гипотезу. С нашей точки зрения, к творчеству ДАПа более всего применим термин Gesamtkunstwerk (единое художественное творение), введенный в оборот в середине XIX века немецким композитором Рихардом Вагнером, но получивший широкое хождение в российской интеллектуальной среде благодаря классической работе «Gesamtkunstwerk Сталин» философа и теоретика искусства Бориса Гройса. Действительно, если попытаться объять почти необъятное наследие ДАПа, то становится понятно, что это количественное и полижанровое изобилие подчинено одному сверхзамыслу, единой художественной сверхзадаче – созданию своеобразной «Божественной комедии», нового антропологического универсума. К слову сказать, метафора «Данте ХХ века», применимая к Пригову, не кажется нам таким уж большим преувеличением[2]. Дмитрий Александрович мыслил все свои бесчисленные мультимедийные проекты как набор строительного материала для сотворения собственной (основанной на трагическом советском опыте) вселенной, о чем недвусмысленно свидетельствуют его творческая стратегия и многочисленные высказывания.

      Рассмотрение творчества Пригова как демиургического проекта[3] открыло нам дорогу к неканонической организации текстов для собрания его сочинений. Внимательное прочтение четырех его романов, опубликованных в 2000-х годах, позволило сделать вывод, что поздняя проза ДАПа улавливает и структурирует все основные тематические линии его многовекторного художественного опыта. Так возникла идея в основу каждого тома положить один из романов, круг тем которого предопределяет отбор стихотворных, драматических, визуальных и перформативных произведений.

      Том «Москва» опирается на первый роман Пригова «Живите в Москве» (2000), описывающий тайный внутренний алгоритм российской жизни как серийное чередование конца света и его нового сотворения. Смыслопорождающим центром тома «Места» стал второй роман ДАПа «Только моя Япония» (2001) где автор пытается найти новую метафору существования, исследуя границы «своего/чужого», преломляя жизненный и эстетический опыт сквозь призму «ориентальной» культуры. Содержание тома «Монстры» группируется вокруг романа «Ренат и дракон» (2005), разрабатывающего проблематику божественного и чудовищного в человеческой природе. Настоящий том – «Монады» – развивает антропологическую линию повседневности, автобиографичности, интимности, телесности, опираясь на последний роман «Катя китайская» (2007).

      По некотором размышлении, к четырем основным томам решено было добавить пятый том, чье название тоже начинается на «м», – «Мысли», в котором собраны аналитические тексты Пригова, позиционирующие его как философа и теоретика искусства.

      Разумеется, распределение текстов и иллюстраций по томам носит условный характер, и, несомненно, вариативность тематических констелляций может быть при желании довольно широкой. В этом пересечении смысловых полей есть и свои преимущества: по существу, каждая из пяти книг может рассматриваться как целостный и самодостаточный проект (ввиду этой особенности нумерация у томов отсутствует). Изначально планировалось к каждому тому прилагать CD с перформансами Пригова, отсылающих к заданной концепции книги. Сожалеем, что по ряду причин объективно-субъективного характера на данном этапе реализовать эту идею не удалось, и мы вынуждены были ограничиться одним диском, приложенном к тому «Мысли». Надеемся, что в будущем, при переиздании пятитомника, мы восполним этот пробел.

      Собрание сочинений Дмитрия Александровича Пригова мыслилось в первую очередь как исследовательский проект, как часть общей стратегии издательства «Новое литературное обозрение» по изучению наследия неофициального советского искусства (включая московский концептуализм, к которому себя причислял сам автор), по созданию «другой» истории культуры. Посему каждый том предваряется концептуальной вступительной статьей составителя, вводящей творчество Пригова и его современников в европейский художественный контекст.

      В заключение хочу искренне поблагодарить Надежду Георгиевну Бурову и Андрея Пригова, без всесторонней помощи и поддержки которых этот проект был бы неосуществим.

      Марк Липовецкий

      Практическая «монадология» Пригова

МОНАДА

      Несмотря

1

Пригов Дмитрий Александрович. Вместо автобиографии. Монады, с. 47.

2

Подробнее о сравнении ДАПа с Данте см. мое предуведомление к тому «Москва».

3

Подробнее о теологической концепции Пригова см. мое предуведомление в тому «Монстры».