Нет жалости во мне. Владимир Колычев

над ней ива, прибрежный камыш – все естественно, но безобразно. Потому что вода грязная, дерево пыльное, с ободранной корой, камыш сухой, изломанный. Так же и с Катькой: вроде бы все с ней в порядке – и на лицо ничего себе, и бюст полновесный, бедра широкие, ноги сильные, а между ними тепло и мягко. Словом, естественно все, но не очень приятно. Затаскана Катька, измята чужими ветрами. Она лежала на берегу в траве под кустом жимолости, тень от которого не могла скрыть ее срамную наготу. Одна рука под головой, другая на весу, и в ней дымится сигарета, ноги согнуты в коленях, одна заброшена за другую. Со стороны глянуть на нее – и сердце екнет, и все, что пониже. А когда рядом, так и смотреть неохота. Впрочем, Алик и не любовался ею, он сидел рядом, спиной к ней, и скучающе бросал в реку камушки. Он уже получил свое, и Катька ему больше не интересна.

      – Алик, а куда мы пойдем сегодня вечером? – выдув табачный дым ему в спину, спросила она.

      Он сделал вид, что не услышал ее вопроса. И головы к ней не повернул.

      – Искупаться хочешь?

      – В этой вонючке? – недовольно протянула она.

      – Ну, я же купался.

      – Когда?

      – Сейчас.

      – Не видела.

      – А тут не видеть, тут понимать надо.

      Катька глупа, как пустоголовая говорящая кукла. Потому и гуляет напропалую, и спит со всеми, кому хватает наглости затащить ее в кусты. Потому и не понять ей, что не в реке искупался Алик, а в ней самой, в ее сточных водах. И с него хватит: дважды в одну речку-вонючку он входить не станет.

      – Ну, так куда мы сегодня пойдем? – по простоте своей настаивала она.

      – А куда ты хочешь? – пренебрежительно усмехнулся он.

      Может, Катька не такая уж и глупая, какой кажется; возможно, просто прикидывается дурой, но как бы то ни было, ему с ней не по пути.

      – Ну, на дискарь, куда ж еще!

      Она жила в новом микрорайоне, по соседству со старым кварталом, где обитал Алик. Он иногда видел ее на дискотеке, но даже не пытался брать ее в свой объектив. Если она чем-то и отличалась от обычных девчонок, то лишь тем, что снималась налево и направо. То с одним «фотографом» под ручку, то с другим. Одним словом, переходящий вымпел, который сегодня достался Алику по чистой случайности. Взяли с Эриком «Жигулевского», отправились к реке побаловаться пивком, по пути встретили Катьку с подружкой, разговорились, утащили девчонок за собой. Когда трехлитровая банка опустела, Эрик увел Ирку; сказал, что сходит с ней за пивом. А на прощание незаметно подмигнул Алику – дескать, не зевай...

      Эрик уже третий час пропадает со своей подружкой, где – вопрос, которым Алик особо не задавался. Как и не пытался выяснить, он совратил Катьку или наоборот. Главное, что получил удовольствие, и теперь можно было помахать ей ручкой.

      – На дискаре у тебя и без меня хорей хватает, – хмыкнул он.

      – Каких это хорей? – возмущенно протянула Катька.

      – Ну, видел я тебя с пацанами. Одного Толиком звать, другой – Петро, кажется. А остальных я мало знаю...

      – Ну, видел ты меня с Толиком, и что? Он домой меня провожал, разве нельзя?

      – Да можно, – он беспечно пожал плечами.

      – Ты что, к Толику меня ревнуешь? – с надеждой спросила Катька.

      – Ага, аж зубы сводит.

      – Зубы беречь надо. – Судя по ее тону, юмора она не заметила.

      – Вот я и думаю, может, мне к стоматологу сходить вместо дискаря, а?

      – Так ты с моей мамой познакомиться хочешь? – просияла девушка.

      Алик недоуменно вытянулся в лице и посмотрел на нее большими глазами.

      – При чем здесь твоя мама?

      – Ну как же – она у меня стоматолог.

      – М-да, – парень озадаченно почесал затылок.

      Возникло вдруг такое ощущение, будто сам себя в ловушку загнал. Хотя, конечно же, он свободен как шальной ветерок.

      – Ну, так что, ко мне домой пойдем? – продолжала глупить Катька.

      – Может, ты меня лучше с Толиком познакомишь? – разозлился он.

      – Зачем с Толиком? – опешила она.

      – Ну как это зачем! Узнать, под какими кустами он тебя домой провожал, под этим или под каким-то другим, а?

      – Не было никаких кустов! – густо покраснела девушка.

      – Ты еще скажи, что я у тебя первый, – презрительно фыркнул Алик.

      – Э-э... Да, первый...

      – Кого ты лечишь? У тебя там целое стадо протопталось!

      – Ну, не стадо... Было там с одним... – замялась она. И, собравшись с духом, выпалила: – Но ты первый, в кого я влюбилась!

      – Чего?! – возмущенно скривился он.

      Легче было поверить в то, что журчащая рядом речка-вонючка входит в первую сотню самых живописных мест мира, чем в ту чушь, которую несла Катька. Какая могла быть любовь, если эта дура дает всем кому не лень? Захотела с Аликом – пожалуй-ста, легла и раздвинулась, как последняя шлюха... Почему как?

      – Я тебя еще в прошлом году на дискаре