Селеста. Роман Артемьев

боялись солнца: оно их обжигало. Сначала кожа краснела, потом на ней появлялись темные пятна-ожоги, постепенно захватывавшие всю поверхность тела. После того как отмирали внешние покровы, ярким синим пламенем вспыхивали мясо и сухожилия, последними прогорали кости. Не проходило и десяти минут после первого прикосновения лучей, как восставший превращался в пепел. Знание о грозящей с неба опасности сидело так глубоко, что потребность укрыться во тьме становилась инстинктивным побуждением любого новичка. Жажда крови и любовь к сумраку – вот два первых качества, обретаемые восставшим после пробуждения.

      Очередное пробуждение не принесло покоя – Андрей никак не мог перестать вспоминать вчерашние события. Настроение – отвратительное. Прошло уже четыре ночи, как он появился в храме. Или все-таки правильнее говорить «она появилась»? Сальвский язык не знал разделения на женский и мужской род, но если продолжать воспринимать себя в качестве мужчины, рано или поздно он обязательно проговорится. Окружающие и так считают Селесту странной – это видно в изредка улавливаемых взглядах. Они же как дикие звери: сразу чувствуют, кто другой породы. Живут инстинктами. Стоит допустить ошибку – растерзают, не посмотрят, что тоже восставшая.

      Общаться можно с одной только Аларикой. Женщина запугана, всего боится, старается не попадаться на глаза Карлону и никогда ему не противоречить, – но при этом остается единственной, кто скептически относится к его теории конца мира. Вслух она не осмеливается сомневаться, просто проскальзывает в ее речи что-то такое. Однако стоило Андрею завести на эту тему разговор, как Аларика замкнулась и превратилась в образец послушания воле старшего брата. Спорить не спорила, но и не поддержала. В каком-то смысле она – пария в местном сообществе проклятых, и если бы не Артак, не известно, что бы с нею стало.

      Артак… Вероятно, единственный из упырей, кто осознанно стремится приблизить приход своего Господина, попавших ему в руки людей уничтожает без сомнений и жестоко. Он и в тот день, когда встретил Селесту, ушел из монастыря не только из-за голода. Ему нравится убивать, нравится чувствовать свою силу. При этом он, безусловно, ведомая личность по складу характера, находящаяся под влиянием главы общины полностью и абсолютно. Почему он продолжает вопреки желанию Карлона защищать Аларику – загадка. Может быть, удовлетворяет свое эго?

      Следующим по значимости идет Ганн. Мог бы стать вторым в группе или даже вожаком, если бы совершенно не отчаялся. Чувствуются в нем остатки былой силы. Вот чего нет совсем – так это желания жить, вместе с тем плюнуть на все и выйти на солнце мешают остатки былой гордости. Артак рассказывал, в недавней стычке с одной из крупных банд людей пронзенный копьем Ганн дрался с совершенно равнодушным лицом, после же хладнокровно вытащил из себя полтора метра дерева и даже не поморщился. Он, кажется, совсем не чувствует ни боли, ни других эмоций.

      Впрочем, до Тика в этом отношении ему далеко. Тот живет в каком-то собственном мире, мало обращая внимания на окружающих. В