Топор правосудия. Вячеслав Денисов

ую на роль истинного, в понимании Антона, друга и не собираюсь низвергать с этого места Вадима Пащенко, моего начальника. Я просто рад тому, что со мной общается такой странный, но очень порядочный человек, как судья Струге. Я, Пащенко и Струге выросли в одном дворе, вместе учились на юрфаке нашего института и вместе же работали в транспортной прокуратуре следаками. Потом наши дороги разошлись. Вадим стал прокурором, я поднялся на ступень выше и стал «важняком» – старшим следователем по особо важным делам, а Антон и вовсе ушел из прокуратуры.

      Для меня не стала большим открытием новость о том, что он стал судьей. Все к этому и шло. В суд людей приводят различные обстоятельства. Струге туда привели природная душевная чистоплотность и стремление к истине.

      Вся жизнь Антона проходит перед моими глазами. Она загадочна для многих и почти для всех недоступна. Когда Струге трудно, он, следуя своим понятиям о дружбе, зовет на помощь Пащенко. Но следующим, кого эти двое зовут в трудную минуту, являюсь я. Так произошло и на этот раз.

      Я не силен в написании романов и совершенно не имею литературных навыков изложения своих мыслей. Для меня всегда было проблемой придать протоколу допроса или обвинительному заключению лаконичный и упорядоченный характер. Поэтому мой текст в этом романе лишь тот, который вы читаете сейчас. Сама же история – дело рук Смышляева.

      В середине апреля 2003 года – спустя две недели после описанных ниже событий – я встретился со старым знакомым, Серегой Смышляевым. Мой одноклассник работает журналистом в «Вечерке» и иногда, для поддержания штанов, печатает в журналах короткие и интересные детективы. Я не большой знаток литературы, но те десять страниц, что я ежедневно прочитываю в журнале «Заря Тернова», приводят меня в восторг.

      Конечно, такую работу можно было бы поручить более известному писателю, но я никого из них не знаю лично. А никто из них знакомиться со мной сам почему-то не рвется. И потом, никого из них не удастся впоследствии кинуть так, как я планировал кинуть Смышляева. Так вот, в один из вечеров, когда я был у Сереги дома, я рассказал ему эту историю. Уже на следующий день, как следует выспавшись, Сергей позвонил мне на работу и попросил рассказать ее еще раз, ибо тема его заинтересовала, но подробностей он не помнил.

      – Пермяков, – сказал он сипящим от возбуждения голосом, – тема горячая, настоящая!

      Подумав для приличия два дня, я согласился. Однако запретил Смышляеву вести черновики и приставать с расспросами к действующим лицам.

      – Иначе зубы вышибу, – предупредил я, придавая ситуации ореол секретности.

      Господи, какие журналисты доверчивые люди…

      Два месяца я рассказывал Смышляеву о всех подробностях поимки Перца, отвечал на самые безбожные и глупые вопросы нудного журналиста и уже подумывал о том, чтобы прекратить эту, показавшуюся в начале интересной, затею. Однако Смышляев меня доканал. Он не давал мне покоя ни днем ни ночью. И наконец свершилось.

      Я ничего не понимаю в тонкостях литературного искусства и не могу судить, насколько правы писатели, выстраивая перед читателями баррикаду из собственных мыслей. Им виднее. Однако все, о чем написал наш терновский журналист, – истинная правда.

      Итак, я кладу ручку, а с этого момента к повествованию приступает мой одноклассник. Собственно, это я заканчиваю пристраивать свой монолог к уже написанному. Иначе Смышляев ни за что не купился бы на мою уловку.

      Среда – день, когда все может случиться. Так, во всяком случае, считают фаталисты. Судья федерального Советского районного суда города Тернова Антон Павлович Струге фаталистом не был. К поворотам судьбы и народным приметам, равно как и к прогнозам синоптиков, он относился более чем сдержанно. Собака старательно вываливается на дороге? Для многих это было признаком наступающей непогоды. Струге же убеждался в том, что собака нашла на дороге дохлого воробья и теперь переносит чудесный аромат разлагающейся птицы на свое лохматое тело.

      В июне тысяча девятьсот девяносто девятого года, в среду, Струге был назначен на должность судьи. В среду же женился. И именно в среду развелся. В среду ему присвоили первый классный, судейский чин. И в среду же – пять лет назад – он едва не остался без работы. Председатель областного суда Терновской области, стремившийся выбить из седла, читай – судейского кресла – непокорного судью, получил самый реальный шанс. Когда судью не удается отправить в отставку законным способом, некоторые деятельные председатели мгновенно вспоминают о тысяче других способов, противоядия от которых в арсенале районных судей просто нет. Это и консультация граждан на предмет написания жалоб в вышестоящую инстанцию, в результате чего создается обстановка, демонстрирующая качество работы того или иного судьи; это и постановка вопроса об изменении того или иного решения служителя Фемиды. Или, на худой конец, выматывание нервов необоснованными придирками. Есть еще откровенная подстава, носящая характер уголовной подлости и попахивающая тем самым воробьем, удачно найденным собакой. Никому даже в голову не придет, что председателю суда просто захотелось поваляться на непрогибаемом судье. Получить кайф, не имеющий к плохой погоде совершенно