Нефритовая орхидея императрицы Цыси. Юлия Алейникова

от кровавой интриганки. Железной рукой Цыси вела страну к нищете и гибели. И не было силы, способной остановить ее.

      1908 год

      Сумрак опочивальни вдовствующей императрицы Цыси дрожал от дыхания собравшихся. Императрица умирала. Угасала целая эпоха. Евнухи, наложницы, служанки толпились вокруг пышного ложа, на котором в одеянии долголетия лежала их госпожа. Она только что сказала прощальное слово, глаза ее закрылись, и верховный евнух Ли Ляньин приблизился к ложу своей возлюбленной повелительницы, упал на колени и разразился слезами.

      Рядом с ним ближе к изголовью опустилась на колени юная прекрасная девушка в лиловом халате, расшитом пионами. Ее нежно-розовое личико было печально. Она приподнялась с колен, обняла императрицу и поцеловала ее прощальным поцелуем, замерев на несколько секунд в скорбном оцепенении. Затем торопливо она поднялась и вышла из покоев.

      Все знали, что девушка, которую закон считал внучатой племянницей вдовствующей императрицы, была ее родной внучкой. Ее мать императрица Цыси родила от красавца официанта по имени Ши, давно уже упокоившегося на дне старого дворцового колодца.

      Пока приближенные скорбели о смерти своей повелительницы, юная красавица выбежала из покоев Западного дворца и торопливым шагом направилась к павильону Радостного созерцания. Здесь за резными колоннами она раскрыла ладонь и с трепетом взглянула на маленький нефритовый медальон.

      Орхидея изумительной старинной работы лежала перед Ксиуинг. Ее имя означает «изящество», и разве это не залог того, что она по праву будет владеть этим предметом? Разве внучка великой императрицы должна у кого-то спрашивать разрешения? Вот он, символ ее успеха и могущества. Теперь ей покорится весь мир, она будет повелевать и властвовать.

      Ксиуинг с нескрываемым торжеством повесила медальон на шею и поспешила покинуть Запретный город. Она так торопилась, что не заметила маленького щуплого евнуха, одного из многочисленных приближенных покойной императрицы, который проводил ее недобрым взглядом.

      Глава 1

      2016 год

      – Ах ты ж!.. – Капитан Родионов зажал нос рукой и бросился к балконной двери.

      Максим Родионов не отличался излишней чувствительностью, иначе бы не работал оперуполномоченным в уголовном розыске. Но картина, представшая перед ним в этой типовой петербургской квартире, подействовала бы на кого угодно.

      – Да. Похоже, тело дня два пролежало, – кивнул участковый, прибывший на место происшествия раньше следственной бригады. Участковый был пожилым, коренастым, с невыразительным лицом и крупным сизо-красным носом, ясно говорившим о его наклонностях. – У соседей собака за стенкой выла и на дверь этой квартиры бросалась. Но ждали, видишь ли, пока хозяева с дачи вернутся. Хозяева вернулись, в квартиру вошли – и готово дело. Такой крик поднялся, когда дочь увидели! Матери сразу плохо, инфаркт, отец сейчас на кухне сидит чуть живой. Я ему водочки налил – надо же стресс мужику снять.

      Воспользоваться случаем и за компанию приложиться к бутылке участковый явно не преминул.

      – Ладно, пусть пока посидит, потом побеседуем. – Максим поднялся и с тяжелым вздохом вернулся в комнату.

      Посреди уютной комнаты с большим старомодным ковром и современными кожаными диванами лежало тело в черно-буром пятне запекшейся крови. Выглядела покойная ужасно. Максим повидал в жизни немало, но такое… Кажется, эта картина не одну неделю будет его преследовать. Нос и уши девушки были отрезаны и лежали здесь же. Не хватало пальцев, и, судя по лежащим рядом обрубкам, их отрезали методично, по одному. На руках и ногах плоть была срезана тонкими длинными ломтиками, раны опалены, и в комнате к запаху гнили примешивался запах горелого мяса.

      Максим почувствовал снова надвигающуюся дурноту и вернулся на балкон.

      – Да, – криминалист Николай Васильевич последний раз затянулся и затушил окурок, – давно я ничего похожего не видал. Думаю, ее пытали – рот заклеивали скотчем, и не один раз. Раны тоже несколько раз прижигали, края опалены. Не помню давно такого изуверства. А убили ее шашлычным шампуром в сердце.

      – Думаешь, действовали несколько? – Максим старался сосредоточиться на деталях и изо всех сил гнал из головы картинку в целом.

      – Несколько? Вряд ли. Хотя знаешь, давай завтра об этом.

      – Что? – вернулся к бригаде Максим. – Нашли что-нибудь?

      – Пока нет. Шампур вот, но нож или лезвие не обнаружены. Чай покойная с убийцей не пила, вообще никаких следов неформального общения нет. Но дверь не взломана, похоже, сама открыла. В общем, работаем.

      Максим вышел на лестницу проверить, как там у Никиты Мухина с опросом соседей.

      – Да мы поздно с работы приходим, а дети сейчас с бабушкой на даче. Муж как придет, сразу телевизор врубает. Что мы могли увидеть? – Неряшливая полноватая женщина лет сорока из квартиры напротив явно хотела отделаться от них поскорее. – Вы вон в сто восемнадцатую позвоните, там пенсионерка живет, может, она что-то видела.

      – С пенсионеркой говорил? – Максим развернулся