Ирреальный мир. Виктор Дьяков

тельный мужчина лет сорока пяти. На лестничной площадке первого этажа, давая ему дорогу, посторонились, стоявшие там, юноша и девушка. Они были совсем молоды: ей лет пятнадцать, ему… Он несколько старше, хотя возраст у чеченцев (а это был чеченец) определить трудно, ведь юноши на Кавказе мужают раньше своих европейских сверстников. На вид юноша смотрелся лет на двадцать, более того по фигуре это был настоящий атлет: среднего роста, очень широкоплечий, словно вросший в землю своими массивными, с небольшой кривизной ногами. То, что парень необычайно физически силён, ощущалось во всём: в могучей шее, в рельефе мышц на плечах и груди, прорисовывающихся даже через синюю «олимпийку». Со всей этой мощью как-то не гармонировало его лицо. Он уже начал бриться, но румянец и не потерявшие нежной округлости щёки указывали, что перед вами ещё мальчик, подросток – юноше исполнилось всего семнадцать лет. От девушки тоже веяло неестественной для большинства женщин силой и энергией. Но в отличие от юноши эта сила выражалась в лёгкости движений, гибкости, ловкости. Невысокая, но ладно скроенная, она, казалось, вот-вот оттолкнётся от земли своими стройными крепкими ногами, без усилия оторвётся от неё и, взмыв, полетит… По всему чувствовалось, что оба хорошо тренированные спортсмены.

      Мужчина, взглянув на пару, не мог сдержать удивлённого возгласа:

      – Таня!?…

      Девушка, густо покраснев, смущённо отвела глаза – она пребывала в явном замешательстве.

      – Ты… ты скоро домой придёшь? – мужчина, растерявшись не меньше девушки, смотрел на неё, одновременно не выпуская из поля зрения парня.

      Тот, поняв, что перед ним отец девушки подчёркнуто вежливо поздоровался.

      – Да пап, минут через пять, – с трудом переборола смущение Таня.

      Скользнув напоследок недоброжелательным взглядом по мощной фигуре парня, мужчина поднялся на свой этаж.

      – Тебе, наверное, сейчас попадёт? – озабоченно спросил юноша.

      – Да нет… ничего, – в её голосе, тем не менее, чувствовалось беспокойство.

      – Твой отец теперь и Ольге Николаевне всё расскажет… Хочешь, я поговорю с ними?

      – Ой, что ты Адам… не надо, – теперь девушка выглядела почти испуганной. – К тому же мама знает, что ты меня провожаешь после тренировок.

      – Ольга Николаевна знает!? – изумился Адам. – И она не против!?…

      Алексей Григорьевич, отец Тани увиденным был просто ошарашен.

      – Что это с тобой? – сразу определила его состояние жена. – На работе что-то случилось?

      – Да нет… хотя на работе тоже… Да чёрт с ней с работой. У нас у самих Оля как бы чего не вышло. Ты знаешь, где сейчас наша дорогая дочь? – он спрашивал с саркастическими интонациями и выкатив как всегда в моменты наивысшего возбуждения глаза.

      Ольга Николаевна невозмутимо ответила:

      – Как где… скоро с тренировки должна вернуться.

      – Так вот, она уже вернулась… Я сейчас её видел, она внизу, в подъезде стоит. Но не в этом дело. Она там не одна. И знаешь кто её ухажёр?

      Против ожидания мужа Ольга Николаевна не выразила ни удивления, ни беспокойства:

      – Снимай ботинки… ужин готов.

      – Ты что, не поняла!?… Наша Таня стоит внизу с парнем и… Нет, я с ума сойду, такое в кошмарном сне не приснится… Она там с чеченцем, понимаешь!? Нет, надо кончать с этим спортом.

      – Ты что так, прямо в ботинках будешь ужинать? – продолжала демонстрировать абсолютное спокойствие жена.

      На этот раз Алексей Григорьевич взорвался:

      – Ты что и в самом деле не понимаешь… или может, не веришь мне!?

      – Не кричи, – поморщилась Ольга Николаевна, – просто я в курсе.

      – В курсе!?… – Алексей Григорьевич с изумлением воззрился на супругу. – И ты что, не против!?

      – Садись есть и успокойся… Я уже давно собиралась тебе всё рассказать, да как-то не получалось. То у тебя конец месяца, то квартала, то у меня в школе своя нервотрёпка…

      – Погоди, – перебил Алексей Григорьевич, – что-то я тебя не пойму. Ты знаешь, что Таня связалась с чеченцем и мне ни-ни… Ей же всего пятнадцать, ей вообще о парнях думать рано, а тут чеченец? Ты что, товарищ педагог… спятила, или на тебя вся эта интернационалистская пропаганда вдруг подействовала?

      – Ничего я не спятила… и к чеченцам отношусь не лучше тебя. Ты на своём заводе часто с ними сталкиваешься?… Ты ведь ведущий инженер и на своём уровне их почти не видишь, а я каждый день с их отпрысками, и ими самими дело имею. А это, сам знаешь, какая публика.

      – Тогда я тебя совсем отказываюсь понимать, – вновь начал было изумляться Алексей Григорьевич, но жена не дала ему договорить, сама перейдя в «решительное наступление».

      – Ты мне что обещал, когда тебя сюда назначали!?… Не помнишь!?… Два-три года, и тебя с распростёртыми объятиями возьмут в НИИ, или на кафедру в институт Губкина!.. Разве не так!?… И что… что я спрашиваю!? Мы здесь уже шестой год… понимаешь шестой год в этом аду!

      – Но ты же должна понимать, – попытался