Вор времени. Терри Пратчетт

да его не видел.

      Затем потыкал сандалией безмятежно спящее тело Удурка, своего ученика.

      – Я видел. И понял я, – торжественно изрек он. Он вдруг замолк, воззрившись на то, под чем спал Удурок.

      – Что это за поразительная вещь?! – воскликнул он.

      – Э… Э… Дерево, о учитель, – ответил Удурок, протирая заспанные глаза. – Забыл, что ли? Оно и вчера здесь росло.

      – Не было никакого вчера.

      – Э… Э… А по-моему, очень даже было, о учитель, – возразил Удурок, с трудом поднимаясь на ноги. – Мы пришли сюда, я приготовил ужин, потом твой скланг почистил, поскольку есть кожуру ты отказался… Помнишь?

      – Я помню вчера, – с задумчивым видом признал Когд. – Но то лишь воспоминание в моей голове. Был ли вчерашний день реальным? Или реально лишь воспоминание о нем? Воистину, я не вчера родился.

      Лицо Удурка выразило мучительное непонимание.

      – О мой верный, глупый Удурок, я познал всё и вся, – продолжал Когд. – Вот чаша моей ладони. Что в ней? Прошлое? Будущее? О нет, там только то, что сейчас. Нет времени, кроме настоящего. И нам предстоит большая работа.

      Удурок предпочел промолчать. Учитель как-то изменился. В его глазах появился блеск, а когда он двигался, в окружающем воздухе возникало серебристо-голубое свечение, как будто отражения в жидких зеркалах.

      – Она поведала мне все, – сообщил Когд. – И теперь я знаю: время было создано для людей, а не наоборот. Я умею придавать ему форму и искривлять его. Могу заставить мгновение длиться вечно, ибо оно и есть вечность. И могу научить всему этому даже тебя, Удурок. Я слышал, как бьется сердце вселенной. Узнал ответы на многие вопросы. Спрашивай же.

      Ученик воззрился на него мутными глазами. Сегодняшнее раннее утро выдалось слишком ранним. Это он знал наверняка.

      – Э… Что учитель хочет на завтрак?

      Когд простер взгляд поверх заснеженных равнин и лиловых гор, обозрел золотистый солнечный свет, создающий окружающий мир, и поразмыслил немного над определенными аспектами человеческой природы.

      – А, – сказал он. – Сразу к самому сложному.

      Чтобы что-то существовало, оно должно быть наблюдаемо.

      Чтобы что-то существовало, оно должно обладать положением во времени и пространстве.

      Именно этим объясняется тот факт, что девять десятых массы вселенной никак не учтены.

      Девять десятых вселенной – это знание о местоположении и направлении всего того, что содержится в оставшейся части. У каждого атома есть своя биография, на каждую звезду заведено досье, за каждой химической реакцией приглядывает инспектор с блокнотиком. Не учтены эти девять десятых именно потому, что они заняты учетом оставшейся части и, соответственно, не видят собственного затылка[1].

      Девять десятых вселенной – это, по сути, канцелярская работа.

      И если вы ожидаете услышать очередную занимательную историю, вам следует помнить: истории не развиваются. Они сплетаются. События, происшедшие в разное время в разных местах, сходятся в одной крохотной точке времени-пространства, которая и является так называемым идеальным мигом.

      Предположим, короля убедили надеть новое платье, сшитое из ткани настолько тонкой, что для невооруженного глаза этого платья не существует вовсе. А также предположим, что некий мальчик весьма громко и недвусмысленно обратил внимание на сей факт…

      И вот она, Повесть О Короле, Который Ходил По Улицам Голым.

      Но чуть-чуть добавим фактов, и это станет Повестью О Мальчике, Которого Хорошенько и Заслуженно Выдрали За Неуважение К Царствующей Особе.

      Или Повестью О Толпе, Которую Мигом Окружили Стражники, Предупредившие: «Ничего Такого Не Было, О’Кей? Или Кто-То Хочет Поспорить?»

      Или повестью о том, как целое королевство быстро осознало преимущества «нового платья» и с головой погрузилось в модные, полезные для здоровья игры на свежем воздухе[2], и число сторонников этих занятий с каждым годом росло, что привело в итоге к экономическому спаду, вызванному крахом легкой промышленности.

      А еще можно было бы рассказать Повесть Об Эпидемии Пневмонии Девятого Года.

      Все зависит от того, сколько вы знаете.

      Предположим, тысячи и тысячи лет вы наблюдаете за медленным накоплением снега. Он накапливается и накапливается, все больше нависая над крутым склоном, пока наконец не сползает огромным айсбергом в море. И плывет этот айсберг через студеные воды, и несет он на себе счастливых белых медведей и котиков, полных радужных надежд на дивную, новую жизнь в другом полушарии, где, по слухам, льдины кишмя кишат хрустящими пингвинами, как вдруг – БАБАМ! Трагедия явилась из темноты в виде огроменной глыбы железа, которое, по идее, вообще не должно плавать, и крайне волнительного саундтрека…

      …Но мы

1

Ну разве что вселенная совсем крохотная.

2

Включающие в себя очень большие пляжные мячи, но не только.