День М. Когда началась Вторая мировая война?. Виктор Суворов

лся за кулисами. На арене работал Вячеслав Молотов, первый заместитель Сталина, глава правительства Советского Союза и народный комиссар иностранных дел.

      Молотов встретил германского посла Вернера фон дер Шуленбурга в своем кремлевском кабинете. Сталин, Шапошников, Берия и Маленков затаились неподалеку. Разговор Молотова с германским послом транслировался в сталинский кабинет.

      Молотов работал мастерски: ладно уж, пусть Риббентроп приезжает, может быть, о чем-нибудь договоримся, может быть, и решим вопрос Данцига и Польши.

      После встречи Шуленбург помчался в германское посольство строчить отчет, а в кабинете Сталина состоялось бурное обсуждение итогов. Не успел германский посол доехать до посольства, а туда звонок из Кремля: господин Молотов ждет посла прямо сейчас для новой встречи.

      Это был трудный день. Он завершился победой Сталина: Гитлер приманку заглотил.

      Через три дня СССР и Германия заключили пакт о ненападении. Этот документ подписали товарищ Молотов и герр Риббентроп. С их именами пакт вошел в историю.

      Пакт только назывался пактом о ненападении. На самом деле это был пакт о нападении на Польшу, следовательно – о начале Второй мировой войны.

      Молотов и Риббентроп деловито подписывали бумаги, а за их спинами стояли Сталин и Шапошников. И о чем-то шептались.

      Глава 1. До самого конца

      Сталин оказался редким стратегом, планирующим историю, феноменальным тактиком, организующим победы под чужим знаменем и чужими руками.

Абдурахман Авторханов. Происхождение партократии. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1973. С. 356

1

      Был только один человек, которого Сталин называл по имени и отчеству. Этого человека звали Борис Михайлович Шапошников, воинское звание – Маршал Советского Союза, должность – начальник Генерального штаба РККА. Ко всем остальным в официальной обстановке Сталин обращался по фамилии: товарищ Ежов, товарищ Берия, товарищ Маленков, товарищ Жданов.

      Исключительность положения Шапошникова подчеркивалась Сталиным и раньше, когда Шапошников еще не имел маршальского звания, когда он еще не был начальником Генерального штаба. Советских маршалов Сталин называл по фамилиям: товарищ Тухачевский, товарищ Блюхер, товарищ Егоров. А к Шапошникову, который еще на такой высоте не стоял, обращался по-дружески, по-человечески. Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов описывает это так:

      Сталин никого не называл по имени и отчеству. Даже в домашней обстановке он называл своих гостей по фамилии и непременно добавлял слово «товарищ». И к нему тоже обращались только так: «Товарищ Сталин». Если же человек, не знавший этой его привычки, ссылаясь, допустим, на А. А. Жданова, говорил: «Вот Андрей Александрович имеет такое мнение…», И. В. Сталин, конечно, догадываясь, о ком идет речь, непременно спрашивал:

      – А кто такой Андрей Александрович?

      Исключение было только для Б. М. Шапошникова. Его он всегда звал Борисом Михайловичем.

Кузнецов Н. Г. Накануне. М: Воениздат, 1966. С. 280

      Исключительность положения Шапошникова объяснялась просто. Он был автором книги «Мозг армии» (М.: Военный вестник, 1927. В 3 томах). Эта книга о том, как работает Генеральный штаб. Последняя, третья часть книги вышла в 1929 году, и пока существовала Советская Армия, эта книга была учебником для каждого советского офицера[1] и генерала. Ленин очень ценил книгу «Психология толпы», а Сталин очень ценил книгу Шапошникова «Мозг армии».

      Успех книги Шапошникова – в четкости изложения материала, кристальной ясности доказательств, в умении объяснить самые сложные проблемы простым, понятным каждому языком. Самая сильная часть книги – третья, завершающая. В третьей части Шапошников рассматривает различные аспекты мобилизации.

      Неблагодарное занятие – пересказывать чужие труды, тем более труды выдающегося военного теоретика. Но мне приходится это делать, ибо в теории Шапошникова – ключ к пониманию последующих событий, включая Вторую мировую войну и все ее следствия.

      Теория Шапошникова была простой, понятной, логичной и, несомненно, – правильной. Сталин оценил ее и положил в основу своей стратегии. Вот почему, читая труды Шапошникова, его сподвижников и оппонентов, понимая ход их мыслей, мы начинаем понимать ходы Сталина, которые, на первый взгляд, кажутся непонятными и необъяснимыми.

2

      Если выжать из теории мобилизации самое главное и объяснить ее непосвященному человеку, то все можно свести к следующим семи тезисам:

      1. Для победы в войне необходимы усилия не только всей армии, но и всей страны, всего населения, промышленности, транспорта, сельского хозяйства и так далее.

      2. Страна не может находиться в постоянной и полной готовности к войне, как человек не может постоянно держать в каждой руке по пистолету. Если он их постоянно держит, значит, он не может делать ничего другого. Так и страна не может находиться в постоянной готовности к войне и все свои силы тратить на подготовку к ней. Постоянная концентрация сил общества на подготовку к войне

1

В связи с ликвидацией сословий в Советской России слово «офицер» было заменено словом «командир» (таким образом, весь состав Красной Армии теперь делился на бойцов и командиров), а вместо воинских званий стали использовать названия должностей – например, «комдив» (командир дивизии) или «комкор» (командир корпуса). В 1924 году были введены так называемые «служебные категории», соответствующие опыту и квалификации командира, в 1935 году вместо них были введены персональные звания, представлявшие собой смесь названий должностей и традиционных званий.

Готовя Красную Армию к большой войне, Сталин постепенно возвращал системе воинских званий тот вид, который она имела до революции. Так, например, 1 сентября 1939 года (какое интересное совпадение!) было введено звание «подполковник», а в 1940 году – звания «генерал» и «адмирал», заменившие звания «комдив», «командарм» и прочие. Офицеры снова появились в Красной Армии в конце 1941 года с введением должности офицера Генерального штаба. Офицеры Генерального штаба, по замыслу Сталина, должны были контролировать обстановку в войсках: они имели прямую связь с Генеральным штабом РККА, им было предписано докладывать только о том, что видели лично, своими глазами. Постепенно слово «офицер» опять вернулось в официальный лексикон для обозначения командиров и начальников среднего и старшего командного состава – вместе с погонами и прежними знаками различия. Чтобы не усложнять повествование, в своих книгах я часто называю офицерами командиров Красной Армии даже того периода, когда слово «офицер» не использовалось – точно так же, как использую аббревиатуру ГРУ для обозначения этой разведывательной организации даже в те периоды, когда она носила другие названия. – Прим. автора.