Два года каникул. Жюль Верн

учи, сливаясь с морем, заслоняли горизонт.

      Среди бушующих волн с синеватым отблеском неслось легкое судно почти без парусов. То была яхта водоизмещением в сто тонн.

      Эта яхта носила название «Sloughi», но слово это нельзя было разобрать на корме, так как часть ее над гакабортом была оторвана волной.

      Было 11 часов вечера. На этой широте в начале марта ночи еще коротки. Рассветает в пять часов утра. Но уменьшится ли опасность, угрожающая «Sloughi», когда взойдет солнце? Не останется ли хрупкое судно во власти волн? Разумеется, только прекращение шквала могло спасти его от ужасного крушения посреди океана, вдали от земли, где бы оставшиеся в живых могли найти себе спасение.

      На корме «Sloughi» у рулевого колеса стояли три мальчика, одному из них было 14 лет, а двум другим по 13 лет. На палубе был еще юнга, двенадцатилетний негр. Они употребляли все силы, чтобы отражать натиск волн, которые могли опрокинуть яхту. Это было очень трудно, так как колесо, вертевшееся вопреки их усилиям, могло выбросить их за борт. Около полуночи в борт яхты ударила такая сильная волна, что только чудом не снесло руль. Мальчики, упавшие на палубу, вскочили.

      – Действует ли руль, Бриан? – спросил один из них.

      – Да, Гордон, – ответил Бриан, снова заняв свое место с прежним хладнокровием.

      – Держись крепко, Донифан, и не будем терять присутствия духа! Кроме нас есть еще другие, кого надо спасти.

      Эти слова были сказаны по-английски, хотя выговор Бриана обнаруживал его французское происхождение. Бриан спросил у юнги:

      – Ты не ушибся, Моко?

      – Нет, господин Бриан, – ответил тот. – Нужно употребить все усилия, чтобы не дать яхте накрениться, иначе мы перевернемся.

      В эту минуту открылся люк, ведущий в кают-компанию. На уровне палубы показались две маленькие головки и раздался лай выскочившей собаки.

      – Бриан, Бриан! – кричал девятилетний мальчик. – Что случилось?

      – Ничего, Айверсон, – ответил Бриан. – Отправляйся вниз с Долем, да поскорей.

      – Нам очень страшно, – добавил другой мальчик, поменьше первого.

      – А другие что? – спросил Донифан.

      – Другие также боятся, – отвечал Доль.

      – Ступайте все прочь, – сказал Бриан. – Запритесь, спрячьтесь под одеяло, закройте глаза, и вам не будет страшно. Опасности нет.

      – Осторожнее, волна! – воскликнул Моко.

      Вал с силой ударился о корму яхты, но на этот раз, к счастью, не залил «Sloughi», иначе вода проникла бы внутрь через люк на лестницу и отяжелевшая яхта не смогла бы удержаться на поверхности воды.

      – Уходите прочь! – закричал Гордон. – Уходите, иначе в будете иметь дело со мной.

      – Ну, ступайте, детки, – добавил Бриан более ласковым тоном.

      Обе головки исчезли в ту минуту, когда третий мальчик, показавшийся в люке, спросил:

      – Не помочь ли, Бриан?

      – Нет, Бакстер, – ответил Бриан. – Кросс, Феб, Сервис, Уилкокс и ты, оставайтесь с детьми. Нас четверых будет достаточно на палубе.

      Бакстер запер дверь.

      На этой яхте, уносимой ураганом, были только дети. Их было пятнадцать, считая Гордона, Бриана, Донифана и юнгу. Как же случилось, что они пустились в плавание? Об этом мы узнаем позже.

      На яхте не было никого из взрослых. Ни капитана, чтобы распоряжаться, ни матросов, чтобы исполнять приказания, ни рулевого, чтобы управлять в такую бурю. Никого!

      Никто не мог определить точного положения яхты.

      Что же случилось? Погиб ли экипаж яхты? Не захватили ли его малоазийские пираты, оставив только юных пассажиров, предоставленных самим себе? Старшему из них было только 14 лет. Для яхты водоизмещением в сто тонн необходимо по крайней мере иметь капитана, пять или шесть матросов, а из всей команды остался только юнга! Откуда же шла эта яхта и куда?

      На все эти вопросы, которые мог бы предложить капитан встретившегося судна яхте «Sloughi», дети, без сомнения, могли бы ответить; но нигде не было видно ни судна, ни океанских пароходов, ни торговых, ни парусных судов, которые Европа или Америка посылают сотнями к портам Тихого океана. Если бы даже и встретилось парусное или паровое судно, то из-за бури оно не могло бы помочь яхте, которую море подбрасывало, как легкую щепку.

      В это время Бриан и его товарищи делали все, чтобы яхта не накренилась в какую-нибудь сторону.

      – Что делать? – спросил Донифан.

      – Все, чтобы только спастись! – ответил Бриан. – Будем работать с Божьей помощью.

      Это говорил юноша при таких обстоятельствах, когда самый энергичный человек мог потерять голову.

      Буря усиливалась. Ветер дул «с быстротой молнии», как выражаются моряки, и это очень верно, потому что шквал легко мог разбить яхту. Кроме того, уже двое суток грот-мачта была лишена снастей и сломана в четырех футах над партнерсом, так что нельзя было прикрепить паруса, чтобы увереннее управлять судном. Фокмачта без флагштока еще держалась но, ослабленная, могла каждую