Спящий. Павел Корнев

ремя. Я молодел буквально на глазах.

      Впрочем, бритву неспроста называют опасной: отвлечешься – и пореза не избежать.

      Я не отвлекся. Меня отвлекли.

      – Дорогой! – послышалось из спальни. – Ты уже думал о дне нашей свадьбы?

      Рука дрогнула, лезвие безболезненно и очень легко надрезало кожу, выступила капелька крови. Я с обреченным вздохом залепил порез кусочком бумаги и продолжил приводить себя в порядок. Затем спрыснул одеколоном ладони, похлопал по щекам и уже после этого без всякой спешки покинул ванную комнату.

      – Ты что-то сказала, дорогая? – со всей возможной невозмутимостью обратился я к Лилиане, которая лежала на кровати с дамским журналом в руках.

      Та оторвалась от чтения и повторила вопрос:

      – Ты уже думал о дне нашей свадьбы?

      – Ты в положении?

      – О, Лео! – закатила подруга глаза. – Ты совсем как моя мама! Она тоже постоянно интересуется, не в положении ли я!

      – И ты?..

      – Нет, я не беременна! – возмущенно фыркнула Лили. – С чего вообще такие мысли?

      – А с чего разговоры о свадьбе? – парировал я.

      – Не хочешь взять меня в жены?

      Я хотел. Да и кто в здравом уме не желал бы сочетаться законным браком с красивой и умной наследницей немалого состояния?

      Впрочем, я был достаточно богат, чтобы не принимать подобные условности в расчет. Общество единственной дочери маркиза Монтегю нравилось мне без каких-либо меркантильных соображений.

      Лилиана откинула с лица черный локон и напомнила о себе, теряя терпение:

      – Лео!

      – Хочу! – встрепенулся я. – Разумеется, хочу. Как раз задумался об этой знаменательной дате…

      – Врунишка! – легко раскусила Лили мою хитрость.

      – На самом деле просто залюбовался тобой.

      И вот это уже было чистейшей правдой. Мы с Лилианой были вместе три месяца, а мои чувства к ней лишь крепли день ото дня.

      Звучит будто фраза из любовного романа? Все так, но я действительно ее… любил? Наверное. Главное, что при виде Лилианы у меня теплело на душе, а остальное не имело значения. Кто бы что ни говорил…

      Лилиана перехватила мой задумчивый взгляд и оправила пеньюар, прикрыв длинной полой обнаженные ноги.

      – Лео, не отвлекайся! – потребовала она.

      Я присел на кровать рядом с ней и поцеловал.

      – Лео, нет! – рассмеялась Лили, отстраняясь. – Не сейчас! Мама и так говорит, что я совсем тебя загоняла!

      – Так и говорит? – изумился я, от удивления даже перестав поглаживать стройную девичью ножку.

      – Ну, не мне… – смутилась Лилиана. – Папе. Я случайно услышала.

      – Подслушала.

      – Лео, ты уходишь от разговора!

      Я поправил Лили прядь черных волос, полюбовался красотой ее классического профиля и с улыбкой признал:

      – Да, я похудел. И что с того?

      За лето я и в самом деле сбросил полтора десятка килограммов, но при этом к своей прежней болезненной худобе нисколько не приблизился, продолжив оставаться большим и мощным. Стал не худым, но поджарым. И наша любовная связь к этим изменениям не имела ровным счетом никакого отношения. Куда большую роль сыграл свежий воздух горного курорта, занятия с гантелями и правильное питание.

      А еще я перестал быть оборотнем.

      Да, фамильное проклятие оставило меня в том злополучном подвале в Монтекалиде, и порезы при бритье заживали теперь столь же медленно, как заживают они у всех остальных людей.

      Честно говоря, я от такого давно отвык.

      – Лео! – помахала ладонью Лилиана у меня перед лицом. – Лео, ты витаешь в облаках!

      – Да, дорогая?

      – Речь шла не о твоем весе, а о дате нашей свадьбы!

      Я поднялся с кровати и отошел к окну. Отель «Бенджамин Франклин» был выстроен на возвышенности, и с его четвертого этажа открывался великолепный вид на историческую часть города. Точнее – открывался бы, не затяни все кругом туманная дымка. Сентябрьская непогода и обычный для столицы смог укутали дома серым полотнищем, из которого выглядывали лишь силуэты крыш и высокие шпили дворцов.

      – О дате нашей свадьбы? – задумчиво протянул я. – Тебя интересует какой-то конкретный день?

      Лилиана зашуршала страницами журнала.

      – Здесь пишут, герцог Логрин объявил о помолвке старшей дочери с бароном Алстоном. Бракосочетание состоится двадцатого октября, в день памяти императора Климента. Очень символичная дата, Лео, не правда ли?

      Я пожал плечами.

      – Меня устроит любая.

      – Даже так?

      – Да. Только не здесь, не в Новом Вавилоне. Завтра мы улетаем на континент, не забыла? Можем остановиться на неделю в Мадриде, а оттуда перебраться в Барселону. Как тебе такая идея?

      – Идея просто замечательная! – улыбнулась