Поэтические зарисовки. Ира Николаева

проживаю в Москве. Кандидат Интернационального Союза писателей, член Российского Союза писателей. Свою первую книгу хотела бы посвятить моим любимым родителям Михаилу Васильевичу и Нине Васильевне, а также ушедшей бабушке Татьяне.

      Венецианский карнавал

      На площади Святого Марка

      В год новый, где-то в феврале,

      Венецианских ждут подарков

      Во граде чудном на воде.

      Играет музыка, веселье,

      Вино струится из фонтанов,

      И карнавальное похмелье

      Сокрыто дымкою романов.

      Мелькают маски Коломбины,

      Здесь Арлекино, Домино,

      Коварен облик Казановы —

      То из веков привнесено.

      Порхают веера, лорнеты,

      Сверкают броши, диадемы,

      В костюмы гости все одеты,

      Их жесты грациозны, ленны.

      В выси зажгутся фейерверки,

      В руках – бенгальские огни,

      А в кабачках открыты дверки

      Для чужеземцев стороны.

      Бабушкино рукоделье

      Волокнисту пряжу вьет веретено,

      Бабушка в избушке справит полотно,

      Вышьет петухами, солнышко впрядет

      И сошьет шелками тканевый полог.

      Будет, как принцесса, внучка почивать,

      Не подпустит бесов с пологом кровать,

      На пуху перины сладок будет сон —

      За уют беспечный – бабушке поклон.

      Белые метели

      Белые метели сыпали снежинки,

      На окне узорном застывали льдинки,

      Шелестели ветры утренней порой,

      В шубках пешеходы шли по мостовой.

      Торопились люди, кто-то – по делам,

      Кто-то – на свиданье, кто-то,

      может, в храм,

      Вьюга всех равняла, кутая покровом,

      Ветрена подружка той зимы суровой.

      Березкины одежки

      Березки ниспадало платье,

      Листву сдул ветер-хулиган,

      Стыдом сгорала осень-сватья,

      И проклинала ураган.

      Березка в лоскутах-заплатках

      Склоняла ветвями главу,

      Ей обещали шубку в святках —

      Подарок к зимнему деньку.

      Весной – сережки расписные

      Да изумрудный сарафан,

      А нынче веточки нагие

      Ласкает ветер-хулиган.

      Бой гладиаторов

      На древней каменной арене

      Толпится любопытный люд,

      Ряды здесь встретишь поколений,

      Пестрит все от вельмож и слуг.

      В животрепещущем азарте

      Они ждут схватки роковой,

      Горят, гадают – ставки жарки,

      Бьют об заклады головой.

      Внизу красивой вереницей

      Вот выйдут воины-мужи,

      Забудут их с годами лица,

      Но бой запомнится людьми.

      Сраженье будет грандиозным,

      Прольется на арену кровь,

      Промчится смерть с косою грозной,

      И жизнью ей не прекословь.

      И, поджидая комплиментов,

      К трибунам обратит свой лик —

      За толику аплодисментов

      Раб убивал и был велик.

      Бродяга

      По пустоши бредет бродяга,

      В руках – холщевая сума,

      В ней корка хлеба, водки фляга,

      О землю мерно бьет клюка.

      Что ночь, что день – различий нету,

      Плетется он, судьбу коря,

      Так тянутся несчетны лета,

      Он молит, чтоб взяла земля.

      Но нет пристанища, покуда

      Отвергнут, видно, небесами,

      Зароки от людского суда

      И от сумы пропали днями.

      В библиотеке

      Средь царства книг, в библиотеке,

      Средь переплетов дорогих,

      Чей список точен, как в аптеке,

      В порядке полки дум благих.

      Здесь пыль неспешно оседает,

      И запах красок новизной

      В тиши, что мысли навевает,

      О книгах скажет вразнобой.

      Старушка древняя с вязаньем

      Перебирает их листы

      И молчаливым назиданьем

      Попросит в зале тишины.

      На