Гроза тиранов. Андрей Муравьев

руку. Они обменялись рукопожатиями. Появился хоть кто-то, кого можно отнести к друзьям.

      Зоран хотел бы продолжить расспросы, но и у Потемкина накопились свои темы для разговора.

      – Где мы? Что это за бандюганы?

      Оказалось, что он довольно свободно может изъясняться на сербском. Только со словом «бандиты» вышла легкая заминка.

      Митича вопрос застал врасплох.

      – Это – Херцег-Нови. Кровавая башня. А ты думал, ты где, русский?

      Алекс облегченно выдохнул.

      – Херцег-Нови… Слава Богу! И от Кровавой башни недалеко… Тут же сплошь туристы… – он указал на окошко. – Почему не кричишь? Даже если мы на отшибе – крик услышат… И позовут полицию, жандармерию. Кто там у вас?

      Зоран удивленно уставился на русича.

      – Это в Неаполе – жандармы… А в санджаке ничего такого нет. Здесь закон – Салы-ага, дахий. А в Которе и Херцег-Нови – его рука каракулучи Хасан Тургер, Кровавый Хасан…Ты же в его темнице…

      – Где? – не понял Алекс.

      – Здесь…

      Потемкин отмахнулся и тут же скривился от боли. Левую руку жгло.

      – Ты сказал «в санжаке»? Это где? Разве Херцег-Нови не в Черногории?

      Серб усмехнулся.

      – Не был он под владыкой никогда… – он удивленно посмотрел на собеседника. – А ты думал, ты где? В пашалыке?[11]

      Алекс завелся.

      – Санжак? Пашалык? Почему я должен думать, что я не в каком-то… санжаке, а в пашалыке? Ты нормально можешь говорить?!

      Зоран ответил с легким раздражением.

      – Ну если ты не Белградском пашалыке, то значит в Скутарийском санжаке[12]…Неужели русские не могли подготовить тебя получше, если уж послали сюда?

      Потемкин схватился за голову. Кругом психи… Он в психушке или лечебнице… Бырлов – тварь!!! Сюда запрятал, следы запутать хочет!

      Он уже собрался опять заорать, требуя себе санитара, но… кровавое пятно на ноге серба не вязалось с лечебным заведением… Никак не вязалось… Да и его совсем даже не лечили… Если это и психушка, то очень частная и с прилично чокнутым персоналом…

      Серб молчал. Молчал и Алекс.

      – Слушай, а тебя то сюда за что? – Потемкин первым нарушил тишину.

      Зоран пожал плечами.

      – Янычары совсем с ума сошли. Хватают всех… Меня взяли за то, что рыбачил…

      Сказано это было странным тоном… Будто собеседнику все сразу должно стать понятно. Впрочем, одно слово было явно знакомым.

      – Какие янычары?

      Митич указал рукой на дверь.

      – Теперь здесь всё их…

      Янычары, санжак, пашалык… Турецкий язык…Какие-то нехорошие ассоциации.

      – Так ты говоришь, мы в Херцег-Нови? – еще раз уточнил Потемкин.

      Серб кивнул. Нехорошие ассоциации начали формироваться в дурное предчувствие.

      – А год сейчас какой?

      Зоран посмотрел в глаза собеседника и медленно ответил:

      – Второй…

      – Чего?!

      – Уже второй год, как ваши с османами сдружились…А от сотворения мира…

      Алекс заорал:

      – От

11

Санджак (санжак) и пашалык – территориальные единицы османской империи, вроде края и области.

12

С 1498 года турки считали Черногорию кадилуком, т. е. областью, управляемой одним судьей-кади, Скутарийского санжака. Де факто Черногория стала независимой после победы 3 октября 1796 года при Крузи, официально признана независимой султанским фирманом в 1798 г. Но Бока-Которская бухта с портами Херцег-Нови, Котор, Рисан и пр. все еще относилась к территориям санжака, «временно» уступленных Портой сначала Венеции, а потом Австрии.