Учитель химии. Ярослава Пулинович

. Она премерзкая – пичкает меня макаронами и целыми днями читает любовные романы. Я выхожу из дома в семь двадцать. Если нет первого урока – просто слоняюсь по парку Победы или иду на пристань и читаю там. По-другому нельзя, иначе тетя Даша обязательно заставит меня собирать своих детей в детский сад. У нее их двое – Миша и Алина. Миша еще ничего, он умеет надевать все, кроме верхней одежды. А Алина постоянно жалуется, что ей все колет, жмет и мешает. Ужасно избалованный ребенок. Поэтому я встаю раньше всех и ухожу из дома первая. Вставать рано – сущая мука, но общаться с двумя маленькими монстрами – мука еще большая.

      Я живу в небольшом городе. Вернее даже не так – я живу в очень маленьком городе, почти в поселке. Здесь очень красивые леса, замечательная река, хорошая экология… Здесь все друг друга знают, при встрече здесь принято здороваться и спрашивать про здоровье. Здесь все интересуются друг другом, но никто никого не любит…

      Газета мне уже надоела, поэтому я сижу и смотрю по сторонам.

      На самом деле это даже интересно – наблюдать, как подтягиваются в школу ребята из нашего класса. Первой всегда проносится Марго. Никто не знает, кто она такая. Она пришла к нам в школу недавно, переехала вместе с родителями из соседнего города. Техномузыка и дискотеки – это ее тема. Но в нашем клубе на дискотеках ставят только «Руки вверх», поэтому с нами Марго не по пути. Об этом она громогласно заявила нам еще в начале осени, и о своей жизни больше ничего не рассказывала. У Марго красивые глаза и гибкое тело. Как-то раз по секрету она проговорилась мне, что уже два раза пробовала кокаин и ей совсем не нравятся мужчины.

      На крыльце школы появляется Марго. Это рослая девочка в оранжевой куртке и шапке.

      Марго (мне). Привет! Чего сидим?

      Я. Потому что стоять в конце концов надоедает.

      Марго. Ну и зря! От сидячего образа жизни геморрой случается. Это я вчера в книжке прочитала. Я даже на автобусах не езжу – скучно и долго. Сидишь, а вокруг ничего не меняется. Нет движения, понимаешь? Все сидят, кто книжечки умные читает, кто на жизнь жалуется, а прогресса никакого, вот. Надоели они мне уже до смерти своими зазеванными лицами.

      Я. Это тебе так кажется, потому что ты их не любишь.

      Марго. Может быть, и так. Я вообще мало кого люблю, но мне хватает. А больше всего на свете я люблю свою собственную тень – она всегда подтянута, весела и ни капли лишнего веса!

      С этими словами Марго взмахивает руками и исчезает за дверями школы.

      Вслед за Марго на крыльце появляются двое – Михалыч и Паша.

      Паша. Это все трава вчерашняя. Иду по улице – и, прикинь, мне кажется, что я в Турции. Реально так. Вокруг дети бегают, такие же, как у нас, там все, как у нас, – и садик и площадка. Так вот, дети такие же, а разговаривают по-турецки. Я ни черта не понимаю, ну, думаю, все – то ли у меня крыша поехала, то ли на самом деле провалы в памяти. А чё, прикольно так было бы, раз – и в Турции. Вокруг девушки красивые – солнце, море, лепота, в общем.

      Михалыч. Ну ты, Пашка, и гнать. Какие девушки, у тебя хоть одна-то была?

      Паша. Ну не было, ну и чё? У тебя, что ли, были? А в Турции, говорят, все по-другому. Там на любую посмотри, и все – твоя.

      Михалыч. Много ты знаешь о Турции… Обкурился, вот и несешь фигню всякую. Ладно, кончай гнать, скоро звонок. У нас какой первый?

      Паша. Биология, вроде.

      Михалыч. Биология-хренология, чтоб ее. Есть курить?

      Паша. Не-а. Мне предки еще неделю ничего не дадут. Плохо учишься, говорят, не фиг.

      Михалыч. Вон, давай у Таньки спросим, у нее есть, наверное.

      Подходят ко мне. Я сжимаюсь изнутри, но вида не подаю.

      Михалыч. Привет, Танюха. Есть сиги?

      Я. Не курю.

      Михалыч. Чё, крутая, да? Не курит она, ага, так я и поверил. Есть сиги, спрашиваю?

      Я. Сказала же…

      Стараюсь на них не смотреть. Знаю, чем все это заканчивается. Что поделать, я – изгой класса. Хреновая, надо сказать, профессия.

      Михалыч. Слушай, последний раз по-хорошему спрашиваю. Пока спрашиваю две и вежливо, а потом будет – всю пачку и больно. Усекла?

      Я молчу. Михалыч делает мне «крапиву» – стягивает кожу на руке в разные стороны. Мне больно. Но уже не так, как раньше. Я привыкла…

      Паша. Михалыч, не приставай к ней.

      Михалыч. Ты чё, за нее заступаешься что ли?

      Через два года отец Михалыча умрет от туберкулеза, а мать сопьется. И тоже умрет. Михалычу придется бросить училище и вкалывать на двух работах, чтобы прокормить трех малолетних сестер. Потом сестры вырастут – две из них станут проститутками, а третья, самая младшая, выйдет замуж за американца и уедет жить в Штаты. Она родит двух очаровательных близняшек и возглавит клуб молодых матерей в своем американском городе. И никогда – никогда