Путь королей. Брендон Сандерсон

пока не присоединишься к ним. Пока не прыгнешь в пустоту и не позволишь ветру увлечь тебя вниз…

      – Отец, ты был прав, – прошептал Каладин. – Нельзя остановить бурю, пытаясь дуть сильнее. Нельзя спасать людей, убивая. Нам бы всем стоило стать лекарями. Всем до единого…

      Он заговаривался. Но, странное дело, его разум казался чище, чем на протяжении многих недель. Возможно, все дело в ясной перспективе. Многие всю свою жизнь задаются вопросами о будущем. Что ж, его будущее теперь пусто. И он обратился мыслями в прошлое, думая об отце, о Тьене, о принятых решениях.

      Когда-то жизнь казалась простой. До того, как он потерял брата, до того, как в армии Амарама его предали. Вернулся бы Каладин в те невинные дни, если бы смог? Предпочел бы он притворяться, что все просто?

      Нет. Ему не суждено падать беззаботно, как тем каплям. Он заполучил множество шрамов. Ударялся о стены, раня лицо и руки. Убивал невинных, сам того не желая. Шел рядом с теми, чьи сердца были подобны черным углям, и восхищался ими. Карабкался на вершины, спотыкался и падал.

      И вот куда он попал. Вот где все закончится. И ведь столько всего понял, но почему-то совсем не поумнел. Каладин встал на самом краю пропасти и почувствовал, как разочарование отца нависает над ним, словно грозовые тучи над головой.

      Он занес ногу над пустотой.

      – Каладин!

      Юноша застыл, услышав тихий, но пронзительный голос. В воздухе возникла полупрозрачная фигурка и ринулась к нему сквозь слабеющий дождь. Она то ныряла, то вновь поднималась, как будто несла что-то тяжелое. Каладин отдернул ногу и протянул руку. Сил без церемоний приземлилась на его ладонь – она была в облике небоугря, который сжимал в пасти что-то темное.

      Потом обратилась в знакомую ему молодую женщину в развевающемся на ветру платье. Она держала узкий темно-зеленый лист, чей кончик разделялся натрое. Черногибник.

      – Что случилось? – спросил Каладин.

      Девушка-спрен выглядела обессиленной.

      – Эта штука такая тяжелая! – Она подняла лист. – Я принесла его тебе!

      Каладин взял листок двумя пальцами. Черногибник. Яд.

      – Зачем? – жестко поинтересовался он.

      – Я думала… – проговорила Сил, отпрянув. – Ну, ты так берег те листья. Потом потерял, когда пытался помочь другому в клетке с рабами. Я думала, ты обрадуешься, если получишь еще один.

      Каладин чуть не расхохотался. Она понятия не имела, что сделала, – притащила лист одного из самых смертоносных растений Рошара, чтобы порадовать его. Это было нелепо. И мило.

      – Все пошло не так после того, как ты потерял те листья, – тихонько проговорила Сил. – До того ты боролся.

      – Я проиграл.

      Она опустилась на колени и сжалась в комочек на его ладони, туманная юбка облепила ее ножки, а капли дождя проходили сквозь тело, заставляя его подрагивать.

      – Он тебе не нравится, да? Я улетела так далеко… я почти забыла себя. Но я вернулась. Каладин, я вернулась.

      – Почему? – взмолился