Сезон охоты на ведьм. Сергей Иванов

ал, а впрочем, сейчас ему было даже не до нее. И в лаборатории, укрывшись в персональном закутке, и на пути в зал, стиснутый бормочущими потными телами, и даже ворочая центнеры железа, Вадим не отрывался от своих мыслей, получивших наконец должный разгон. Прежняя суета, служебная и бытовая, теперь окончательно утратила смысл, а отступать перед накатывавшей лавиной событий было уже некуда: дальше – пропасть.

      “Я принимаю бой”, – твердил Вадим, как заклинание. Этого вы добивались? Даже и один я сумею попортить вам кровь, пусть каплю-другую, – но больше вам не погнать меня по своему кругу! Это хуже смерти, а ее, как выяснилось, я опасаюсь не слишком – во всяком случае, не той, которой вы можете мне угрожать. И потом, кто сказал, будто я один? Недовольных хватает, только оглянись. Пусть и не все готовы дойти до края, но даже временный спутник сокращает дорогу – а там, бог даст, пристроятся другие.

      Но сперва надо разобраться с тем, что уже знаю: разложить по ящичкам, переварить, – а для этого не мешает слегка потянуть время. Поиграем, поиграем… Вообразим себя глубоко законспирированным агентом (на службе у будущего?), для которого главное – не выделяться. А потому пусть все течет пока обычным чередом.

      Следя за собой и поглядывая вокруг, Вадим привычным маршрутом вернулся домой, в свою малогабаритную конурку, где у порога его встретил воспрянувший Жофрей, потягиваясь со сна и приветствуя беззвучным мявом. Наскоро Вадим покормил котейку рыбой, оставшейся от обеда, затем проведал на кухне мышь, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтоб не увязался новый жилец. Ласковый-то он ласковый, однако потомственный хищник и в подвалах, наверно, не церемонился. Вообще, для полного комплекта здесь не хватает пса позубастей. (А вот про ящеров не будем – насмотрелись.)

      Перекусив остатками вчерашнего ужина, Вадим с трудом удержался, чтобы, вопреки обыкновению, не отправиться в гости к Тиму. Старина спец, пользуясь его же терминологией, не обладал значительной “оперативкой”, зато мог похвалиться недюжинным “быстродействием”, потому Вадим с охотой привлек бы Тима к нынешним задачкам. Но после двухдневного перерыва, как и ожидалось, тот не замедлил возникнуть сам, оживленный и настороженный, торжественно неся коробочку с пирожными, добытыми где-то по большому блату. Впрочем его торжество поблекло, когда он увидел миску с отборным печеньем и баночку варенья, сунутыми Вадиму “на дорожку” гостеприимной Оксаной, дочкой лесного колдуна.

      – Так это ты с Юлькой запирался? – предположил Тим подозрительно.

      – Лопух! – отозвался Вадим. – Тоже мне, разведчик, “особый нюх”!.. Разве не видишь, что печенюшки делались на дому, не говоря о варенье? По-твоему, станет Юлька этим заниматься?

      – Чего не сделаешь от большой любви, – с облегчением возразил Тим. И тотчас развалился на диване, не замечая пугливого Жофрея, после первого же звонка укрывшегося за портьерой – от греха. Однако блюдце с остатками рыбы Тим разглядел.

      – Ни фига твоя мышь раздухарилась! – удивился он. – На людей еще не кидается?

      – Домовых прикармливаю, – ухмыльнулся Вадим, решив не выдавать кота, пока тот не обвыкнется с гостем. – Уж очень борзеют в последнее время!

      Он сходил на кухню поставить чайник, а заодно принес посуду. Сразу выложил пирожные на тарелку, чтобы гость по рассеянности не прихватил с собой.

      – Ладно, а теперь доклада й, – нахально потребовал Тим. – Как прошел выходной?

      Хмыкнув, Вадим ответил:

      – Хреновей некуда, если честно. Однако с толком.

      – Ну? – подстегнул гость. – Я слушаю, слушаю!..

      – Ты слыхал что-нибудь о деревенской жизни, Тим? Коровки там, козочки пасутся, птички поют или кукарекают, солнышко блестит… Слыхал? Так этого больше нет.

      – Ты побывал за городом? – догадался Тим.

      Вадим кивнул.

      – Может, даже добрался до границы?

      Он кивнул вторично.

      – И что?

      – Еще хуже, чем мы думали, – ответил Вадим. – Смотаться отсюда нельзя, разве только превратившись в студень. На Бугре какие-то заморочки – с гравитацией или, того пуще, с пространством. Нарушение пространственной однородности, представляешь? А со всех сторон нас окружает чужой мир, и с каждым днем он подступает все ближе.

      – Чужой – насколько?

      – Намного, – снова хмыкнул Вадим. – Как говорит мой приятель-крутарь, “мало не покажется”. Одни зверюги чего стоят!.. Хочешь взглянуть?

      – Только не надо меня стращать, – попросил Тим, пристально глядя на шевельнувшуюся портьеру. – Ты никого оттуда не прихватил? По-моему, возле окна кто-то прячется.

      – Сквозняк, – отмахнулся Вадим, вставляя дискетку в самодельный свой комп. – Погоды-то уже портятся – к ночи. Лучше смотри сюда!

      Нехотя Тим отвернулся от портьеры и уставился на экран, где уже проступали фотографии. Брови его медленно поползли вверх, глаза округлились – как и рот. Зато лицо удлинилось еще больше.

      – Откуда это? – спросил он, когда сумел вернуть отвисшую челюсть на место. – Боже, ну и уродины!

      –