Наследница порочного графа. Анна Князева

ься. Не далее как нынешним утром, узнав о ее новом месте работы, он недоуменно спросил:

      – Надеюсь, ты пошутила?

      Она ответила:

      – Нет. Я серьезно.

      – Послушай, – Вячеслав Алексеевич приблизился к дочери и заглянул ей в глаза, – стоило ли для этого учиться в университете?

      – Заместитель директора – хорошая должность.

      – Ты окончила факультет государственного управления и…

      Дайнека перебила:

      – …и буду работать в государственном учреждении.

      – Горшки выносить? – съязвил Вячеслав Алексеевич.

      – При чем тут горшки? – обиделась она. – Там взрослые люди!

      – Людмила… – отец вздохнул и, отвернувшись, сказал: – Ты не знаешь, что такое старость.

      – Имеешь в виду себя? – пошутила Дайнека.

      – При чем тут я? Речь идет о тех стариках… – он обернулся. – Как называется их богадельня?

      – Пансионат «Дом ветеранов сцены».

      – И что это значит?

      – Все они в прошлом артисты.

      – Больших и малых… – саркастически изрек отец. У него не осталось никаких аргументов, только надежда: – Уверен, скоро ты сама оттуда сбежишь… И где находится это богом забытое место?

      – В тридцати километрах от Москвы, в бывшем загородном дворце графа Измайлова.

      – Бедные старики живут в этих руинах? Я был там лет десять назад. Печальное зрелище.

      – Дворцовый комплекс недавно отреставрировали.

      – Надеюсь, прежде чем согласиться, ты побывала там?

      – Нет. А зачем?

      Отец недовольно крякнул:

      – Очень неосмотрительно!

      – Я посмотрела их сайт.

      – Этого недостаточно. – Вячеслав Алексеевич сообразил, на чем ее можно подсечь. – Собираешься каждый день ездить на работу за тридцать километров?

      – Ну, во-первых, у меня есть машина…

      – И это не упрощает задачу, скорее наоборот.

      Не принимая его доводов, Дайнека продолжила:

      – Во-вторых, ездить необязательно.

      – В самом деле? – не сдержавшись, Вячеслав Алексеевич улыбнулся.

      – Мне предоставляют жилье.

      – Радостно… – он скривился. – Койку в общежитии?

      – Отдельную комнату.

      – Не разделяю твоего оптимизма.

      – И не надо. Ты забыл, я уже взрослая и сама решаю, что для меня лучше.

      Ее замечание прозвучало неоправданно резко. Отец словно обмяк, потом, помолчав, спросил:

      – Что делать с Тишоткой? – речь шла о собаке Дайнеки.

      – Забери на время к себе на дачу.

      – Настя и Серафима Петровна будут рады. Они его любят.

      – К счастью, без особой взаимности, – не сдержалась Дайнека.

      – Зачем ты так?

      – Как?

      – Не по-доброму.

      – Каков привет, таков и ответ.

      Вячеслав Алексеевич опустил голову:

      – Раньше ты была намного добрее.

      Покраснев, Дайнека прижалась к отцу:

      – Прости меня, папа…

      Она до сих пор чувствовала себя виноватой. Вячеслав Алексеевич надеялся, что Дайнека найдет общий язык с мачехой и ее матерью, но она не собиралась этого делать. Вопрос взаимопонимания витал в воздухе, но, к счастью, уже не набирал оборотов.

      Лес начинался сразу у края дороги. Казалось, что вокруг тихо. Но в этой тишине можно было различить множество звуков: шум ветра в кронах деревьев, протяжный стон птицы, хруст льдинок под чьими-то проворными лапками.

      Дайнека натянула на голову шарф, сожалея, что не взяла с собой шапку. По договоренности с директрисой пансионата водитель забрал ее из дому в три часа дня, но предупредил, что у него остались невыполненные поручения. Они мотались по Москве до позднего вечера. Когда, наконец, удалось вырваться за пределы столицы, все планы перечеркнула авария на шоссе и, как следствие, гигантская пробка.

      Пришлось свернуть на проселок, где их «Волгу» изрядно потрепало по ухабам, и древняя развалюха сломалась.

      – Ну что? – Дайнека снова заглянула под капот.

      – Ничего, – со слезой в голосе ответил водитель, пятидесятилетний коротышка с фамилией Квят. Он представился ей сразу, как только приехал.

      – И что же нам делать?

      – Говорил я директрисе Татьяне Ивановне… Менять нужно… Менять!

      – Деталь?

      – Машину! – крикнул Квят и снова влез под капот, где лежал китайский фонарик, освещая убогое нутро старой машины. Минутой позже его голос раздался уже оттуда: – Одно слово: Песня!

      Он сказал так, потому что директриса пансионата носила романтичную фамилию Песня.

      Дайнека сунулась в салон автомобиля, но там было еще холоднее,