Смерть героя. Ричард Олдингтон

не вернется в Шеффилд.

      Они снимут домик в патриархальном Кенте, неподалеку от Хартли.

      Джордж Огест съездит в Шеффилд и привезет оттуда в патриархальный Кент своих возлюбленных эстетов и всю мебель, какую ему удастся выпросить у родителей.

      Он продаст свою «практику» в Шеффилде и начнет «практиковать» в патриархальном Кенте.

      Джорджу Огесту делается уступка: ему разрешается некоторое время «служить литературе». Но если Литература окажется занятием невыгодным и себя не оправдывающим, то по прошествии какого-то времени, а какого именно – это определят Изабелла и другие Высокие Договаривающиеся Стороны, ему придется «практиковать» более прилежно и извлекать из своей практики больше дохода.

      А если он прилежания не проявит и доходов не добьется, ему это так не пройдет, и Изабелла взыщет с него по закону содержание на себя и на ребенка.

      Скреплено подписями и печатями и оглашено за квартой восточнокентского светлого пива.

      Бедняга Джордж Огест! Вокруг него уже готовы были сомкнуться стены темницы, хоть он этого и не подозревал. И досталось же ему от дражайшей матушки, когда он явился домой, поджав хвостик, один, без Изабеллы, – и сообщил, что они решили снять домик в патриархальном Кенте и… служить литературе! Услышав слово «литература», дражайшая матушка презрительно фыркнула:

      – А прачке кто будет платить, хотела бы я знать?

      Джордж Огест, исполненный духа любви и всепрощения, пропустил эту шпильку мимо ушей, и хорошо сделал, ведь ответить все равно было нечего.

      На помощь снова пришел добрейший папаша. Он подарил Джорджу столько мебели, сколько посмел, и еще пятьдесят фунтов, которых у него не было. А Балбери позаботился о том, чтобы Джорджу Огесту заказали статью под названием «Друзья Лоренцо Великолепного» и другую – «Мои странствия по Флоренции». Он же присоветовал Джорджу Огесту написать книгу – либо «Историю упадка и гибели Флорентийской республики», либо роман на необыкновенно новую и оригинальную тему – о Савонароле. В придачу Балбери снабдил его рекомендательным письмом к одному из тех предприимчивых молодых издателей, которые снова и снова появляются в Лондоне с намерением покорить мир благородными и возвышенными произведениями, а года через два-три неизменно кончают банкротством и судом и оставляют за собою скорбный след неоплаченных счетов, разочарованных авторов и загубленных репутаций.

      Итак, Изабелла сняла в патриархальном Кенте очень милый домик, и Джордж Огест обосновался здесь в качестве писателя.

      (Видели бы вы, в каких «артистических» галстуках расхаживал Джордж Огест, пока он был писателем! У вас бы дух захватило!)

      Но будем справедливы: Джордж Огест и впрямь трудился, служа литературе, – ровно три часа в день, как все великие писатели. Он сочинял статьи, он сочинял рассказы, он приступил к «Истории упадка и гибели Флорентийской республики» и к роману о Савонароле,