Секретная грань. Елена Вавилова

>

      Жизнь пробует и испытывает волю людей на разные лады: то сделает так, чтобы ничего не происходило вообще, то обрушит на тебя все сразу и одновременно.

Паоло Коэльо

      Москва, Ясенево, штаб-квартира СВР, весна, 2006 год

      Март обыкновенно не самое ласковое время для Москвы. В народе раньше говорили: «Наступил марток – надевай пять порток». И в этой старинной русской поговорке абсолютно нет преувеличения. Погодные качели в первый весенний месяц всегда предстают во всей красе. То, казалось бы, солнышко припекает, а то вдруг снегопад с январской стужей. В этом году было особенно контрастно. В первых числах действительно стояли приличные морозы – под минус двадцать по Цельсию по ночам. На Международный женский день восьмого марта холод ослаб вполовину, а ближе к середине месяца совсем уже распогодилось. Хоть и небольшой, но стабильный плюс установился с почти весенним солнышком. Конечно, гололедица поутру усложняла жизнь горожан, да и снега оставалось еще предостаточно. Только молочно-белого оставалось все меньше и меньше. Чистенький ютился теперь только на окраинах города и в парках под деревьями. А ближе к центру, особенно на обочинах дорог и тротуаров, снежный покров уже густо связался с крупяной коркой, темной, маслянистой от дорожной грязи, и дружно таять пока что упорно не желал. Апрель был уже не за горами. Еще неделя-другая, и дни станут все длиннее, солнце горячее, тепло дойдет до всех закоулков, и потекут, зажурчат ручьи. Талая вода дружно побежит по дворам и улицам, напитает стылую землю, пробуждая всю природу от зимней спячки. Дворовые коты заголосят в брачных битвах, воробьи горстями начнут весело трепыхаться в мелких теплых лужицах, настроение у людей поднимется, в общем, скоро наступит настоящая долгожданная весна.

      Генерал Вершинин Иван Владимирович также не устоял перед изменчивой мартовской погодой. Банальная простуда не пощадила начальника нелегальной разведки. Отлежаться под теплым пледом дома, попить горячего чайку с малиновым вареньем, которое замечательно варила его жена Надежда, не получилось. Работа не может ждать. Хорошо хоть, обошлось без высокой температуры. А то от любимой супруги точно было бы не уйти. Она хоть ворчала и упрекала его за полное игнорирование собственного здоровья, но многие годы совместной жизни давно расставили все приоритеты. Сейчас легкое недомогание и заурядный наплыв текучки не украшали внешний вид генерала, обычно подтянутого, гладко выбритого и исключительно с иголочки одетого. Выглядел он довольно усталым, даже решил пропустить обед, аппетита совсем не было. Хотелось хоть немного расслабиться в рабочем кабинете в кресле с закрытыми глазами. Но не удалось. На пульте загорелась кнопка секретаря.

      – Слушаю.

      – Иван Владимирович, Холмогоров просит принять по срочному вопросу. Я понимаю, что не в расписании…

      – А что за спешность, Ольга? Сергей Петрович не сказал?

      – Нет. Но просится не один, с Юрием Красновым.

      – Час от часу не легче. Зови тогда.

      – А они уже здесь, в коридоре шепчутся.

      – Пусть через пару минут заходят.

      – Принято.

      Кнопка селектора погасла. Вершинин несколько заволновался. Хотя волнение – не самая подходящая эмоция для профессионала такого уровня, но интуиция и опыт генерала подсказывали: произошло что-то неординарное. Именно неординарное. Ждать новостей осталось недолго. Темперамент у Сергея Петровича был стремительный. Впрочем, пары минут до прихода коллег было достаточно, чтобы откашляться и пересесть за небольшой переговорный столик на шесть персон, который плотно примыкал малым торцом к хозяйскому. Довольно распространенный штабной фэн-шуй. Кабинет в целом не поражал воображение ни размером, ни убранством. Простой обыватель точно удивился бы аскетизму интерьера рабочего помещения руководителя высшего звена, да еще к тому же внешней разведки. В превратном представлении «простого смертного», современная военная аристократия практически обязана пребывать на службе в помещениях дворцового типа. Конечно, дубовые полированные панели, которыми были отделаны стены, и в меру инкрустированный стол привносили некоторый особый антураж, но не более того. Впрочем, «не своих» у генерала практически не водилось, и производить впечатление дорогим декором особой нужды не было. Тем временем в коридоре у двери в приемную руководителя Холмогоров и Краснов тихо переговаривались, ожидая аудиенции.

      – Юрий Александрович, у тебя есть соображения?

      – Сергей Петрович, дорогой, здесь скорее нужно воображение, а не соображение, – ответил Краснов с плохо скрываемым сожалением.

      – Любопытно. На тебя не похоже. Я к воображению отношусь слегка скептически. По мне, воображение – это домысел. А домысел, иными словами, предположение. Фантазия, одним словом…

      Продолжить обмен мнениями не удалось. Секретарша открыла дверь в приемную и кивком дала понять, что генерал готов принять. Холмогоров с серьезным видом достал из кармана пиджака пухлый конверт чуть больше почтового и с полупоклоном вручил его Ольге, бессменной помощнице их руководителя.

      – Оленька, душа наша, тут вам скромная взяточка полагается.