В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре. Группа авторов

утешествие. Ваш путь лежит не от города к городу, а от истории к истории, поэтому вам понадобятся непривычное снаряжение и особые знания, которые помогут преодолеть не только пространство, но и время, увидеть народную культуру изнутри.

      Люди, передававшие из поколения в поколение истории, о которых пойдёт речь, жили в мире, не похожем на наш.

      Мы привыкли к достижениям науки и техники. Благодаря им мы чувствуем себя хозяевами времени и пространства: центральное отопление спасает нас от холода, и мы уже не зависим от смены времён года. Поезда и самолёты превращают путешествие через полмира в приятную прогулку – дело нескольких часов. Мобильная связь помогает нам в любую минуту услышать голос человека, находящегося за многие тысячи километров от нас. Для того, чтобы пообедать, нам не нужно самим выращивать хлеб или ловить рыбу – достаточно зайти в ближайший магазин. Радио, телевизор, Интернет дают нам возможность заглянуть в любую точку земного шара, не покидая собственной квартиры.

      Поэтому для современного человека мир – не такой уж большой, а время неумолимо летит вперёд, как поезд-экспресс.

      Совсем другим люди видели мир в древности – и сознание их тоже было иным, отличным от современного. Этот особый тип мышления, взгляды на жизнь и смерть, природу и культуру учёные-фольклористы называют «архаическим сознанием» (архаический – то есть древний, существовавший в далёком прошлом, начальный, от греческого слова, означающего «первый», «основной»).

      В чём же главные отличия архаического сознания? Рассказчикам и слушателям фантастических, на наш взгляд, историй время представлялось бесконечно повторяющимся, как повторяется смена времён года, как увядают и вырастают вновь трава и цветы. Расстояния казались огромными, а любое путешествие было полно трудностей и опасностей.

      Природа Норвегии очень сурова. Большую часть страны занимают горы, поросшие густыми лесами, – бесконечные горные цепи с высокими, покрытыми снегом и льдом вершинами и отвесными пропастями. Только горные долины да узкая полоска земли у самого моря пригодны для жизни. А на севере страны раскинулась пустынная тундра. Там живут саамы – загадочный народ.

      Т. Киттельсен. Что это было? 1905

      Считается, что саамы были первыми, кто заселил север Скандинавии двенадцать тысяч лет тому назад. С ними связано множество мифологических представлений и преданий. Похожая ситуация сложилась в русском фольклоре вокруг так называемой «чуди белоглазой» – финно-угорских народов, первопоселенцев нынешних Архангельской и Вологодской областей, где они предстают как колдуны и богатыри.

      Традиционный норвежский хутор как нельзя лучше соответствует суровым условиям жизни. Всё сложено из толстых брёвен, а амбары, сенные сараи и прочие многочисленные хозяйственные постройки подняты над землёй, чтобы сено зимой и осенью не отсыревало, а запасы еды были надёжно спрятаны от диких зверей.

      Одно из самых распространённых занятий норвежцев – скотоводство. Весной скот – коров, овец, коз – выгоняли на горные пастбища, или сéтеры. Выпас длился несколько месяцев – до начала осени, и всё это время в домике на сетере жила скотница, которая следила за стадом и выполняла прочие необходимые работы: доила коров, взбивала масло, делала сыр. Очень часто у хутора было несколько сетеров, располагавшихся на разных расстояниях от него: сначала могли пасти на ближайшем сетере, а потом скот перегоняли дальше, туда, где было больше травы.

      Но далеко не всем удавалось прокормиться земледелием и скотоводством. Особенно трудно было жителям Северной Норвегии: там, за полярным кругом, большую часть года лежит снег, а солнца и плодородных земель практически нет. К счастью, всё норвежское побережье очень богато рыбой. Ещё в глубокой древности в многочисленных заливах и бухтах стали появляться временные рыбацкие посёлки (норв. fiskevær – «фи́скевэ́р»): люди приезжали туда в пору нереста, рыбачили, а потом снова возвращались домой. Часть пойманной рыбы оставляли себе, а часть обменивали на другие продукты. Со временем такие посёлки обретали постоянных жителей, и самые крупные из них превращались в местные центры торговли.

      Хутор.1862

      Т. Киттельсен. С Лофотенских островов I. 1890–1891

      Но какими бы оживлёнными ни были поселения, надо было соблюдать осторожность. Неизведанное, а значит, пугающее, чуждое человеку пространство начиналось совсем неподалёку – на опушке глухого леса, на берегу бурной горной речки, у подножия тёмных скалистых гор; безопасность заканчивалась порогом собственного дома. Опушка, берег, порог и становились границами двух неравных областей: своей, которую человек знает и на которую может влиять, и чужой – опасной, непредсказуемой и в то же время неразрывно связанной с человеком. Это противопоставление – не просто способ отличать лес от деревни, а берег реки, на котором живёшь ты, от берега, на котором живут какие-то незнакомые крестьяне. Деление мира на свою и чужую зоны стало частью сознания, способом определять своё место в окружающем мире и строить отношения с ним. Поэтому «своими» и «чужими» могут быть не