Рота особого назначения. Подводные диверсанты Сталина. Анатолий Сарычев

опустил лейтенантов и встал в открытом проеме, спиной к Федорову и Купцову.

      Федоров снял в тамбуре вещмешок, потом шинель и прислонился к противоположной тамбурной двери, вытирая платком потное лицо. В тамбур из пятого вагона зашел пожилой старшина и поставил у ног Купцова приличных размеров вещевой мешок.

      Федоров моментально повесил на плечо свой и товарища тощие вещмешки, предоставляя Купцову нести новый груз.

      – Вы знаете, на какую глубину может погрузиться водолаз в вентилируемом оборудовании? – спросил майор Иванов, захлопывая дверь странного вагона, который уже тронулся с места.

      – Метров шестьдесят – шестьдесят пять, – не очень уверенно ответил Купцов, снимая прямо в тамбуре, по примеру Федорова, шинель с новенькими лейтенантскими погонами.

      – Вот и неправильно, товарищи лейтенанты! – усмехнулся Иванов, кивая на вещмешок, который только что принес старшина с энкавэдэшными знаками на рукаве.

      Пройдя по коридору до конца вагона, Иванов открыл дверь последнего купе, вошел, первым сел на правую койку и, ткнув пальцем сначала в новый вещмешок, а потом в Федорова, откинувшись на спинку, резко выдохнул.

      Развязав лямки, Федоров начал выкладывать на стол продукты, удивляясь богатству, которое смог вместить небольшой солдатский вещмешок.

      Шмат сала, пять банок тушенки, два солдатских котелка, пакеты с рисом, гречкой и пшенкой, три буханки хлеба, килограмма три картошки, шесть луковиц и немецкая спиртовка в металлическом футляре на самом дне вещмешка.

      Следом на стол Иванов поставил две полные фляги и бутылку московской водки.

      – Странный какой-то вагон, товарищ майор! Вроде купейный вагон, а кроме нас, в нем ни одного пассажира нет! – заметил Купцов, разливая в три стакана водку и ловко переводя разговор с подводных тем на сугубо житейские.

      Федорову тоже сейчас было глубоко наплевать на все энкавэдэшные заморочки. Хотелось просто хорошо поесть, выпить и поспать минут по шестьсот на каждый глаз.

      – Это служебный вагон начальника отделения дороги[1], который нам выделили для поездки, – пояснил Иванов, смотря в окно, за которым мелькали пригороды какого-то небольшого русского городка.

      – И далеко мы поедем? – поинтересовался Федоров, по примеру майора беря в правую руку стакан с водкой.

      – Все узнаешь в свое время! – не поворачивая головы, бросил майор, ткнув пальцем в спиртовку.

      Федоров кивнул и, поставив стакан на мелко подрагивающий стол, занялся спиртовкой.

      Поезд тем временем начал набирать скорость, все быстрее постукивая по стыкам рельсов.

      – Поезд у нас литерный и идет во Владивосток, где ты, Федоров, начинал свою флотскую службу. Задача у нас очень сложная, о которой знать никто не должен, кроме нас четверых! – успел сказать Федоров, как в купе зашел капитан второго ранга Соколов и сразу прищурил глаза, показывая, что афишировать знакомство не стоит.

      – Встать! Смирно! – скомандовал Иванов, вскакивая из-за стола.

      Соколов удивленно посмотрел на Федорова, который в офицерском наглухо застегнутом кителе чувствовал себя не совсем удобно.

      Ведь офицерский китель Федоров носил всего два с половиной дня.

      Соколов правильно понял движение Федорова и, кинув на вторую полку кожаный чемодан, приказал:

      – Всем надеть домашнюю одежду! Иванов! Обеспечьте в салоне свободное место для теоретической и физической подготовки!

      – Слушаюсь, товарищ капитан второго ранга! – вытянулся Иванов, стукнувшись головой о вторую полку.

      Тряхнув головой, Иванов выбрался из-за стола и вышел из купе.

      Соколов открыл чемодан и вынув из него три бумажных пакета.

      Два из них были сунуты в руки Федорова и Купцова, как и два вафельных полотенца с куском туалетного мыла, и кивком отправлены в левую сторону.

      – Слушаюсь! – моментально вскочил Федоров с места, дернув за рукав своего напарника.

      И уже идя по коридору вагона в левую сторону, Федоров зябко передернул плечами, представив, что придется мыться в холодном вагонном туалете.

      – Кто такой этот кап-два? Откуда он взялся? – в спину Федорова спросил Купцов, который нес пакеты и полотенца.

      Федоров нес две пары тапочек, две пары шерстяных носков и пару тельников, которые сунул кап-два.

      – Жалко, что нет чистых трусов, – не отвечая на вопрос Купцова, заметил Федоров, понимая, что так просто Соколов не появляется и обязательно последует новое задание. А вот что-то сказать заранее о сути задания Федоров бы не взялся. Но за то, что задание связано с работой под водой, Федоров был готов проставить не только свою голову, но и голову Купцова.

      «Чего зря гадать о действиях кап-два? То кавторанг предстает в облике простого матроса[2], то инструктора самообороны, но толком я о нем ничего не знаю. А лучше и не знать – целее будешь!» – решил про себя Федоров, открывая дверь второго туалета.

1

Начальник отделения дороги – имеется в виду железная дорога. На железной дороге существует такая же строгая иерархия, как и у военных. Начальник дороги – генерал, начальник отделения дороги – минимум полковник, а может, и генерал, в зависимости от величины отделения, которое включает в себя различные хозяйственные единицы прямой подчиненности: локомотивные и вагонные депо, дистанции погрузочно-разгрузочных работ, станции и полустанки и т. п. (Здесь и далее прим. автора.)

2

Впервые капитан 2 ранга Соколов (тогда он имел звание капитана 3 ранга) предстал перед Федоровым в облике простого матроса, который скромно обедал в обычной городской столовой города Владивостока. (Сарычев А. «Боевые пловцы. Водолазы-разведчики Сталина».)