Жатва. Лора Кейли

а. Время нещадно бежало. На столе – поделка для школы, Эби забыла взять её с собой. В последние дни она была необычно рассеянна.

      – Малышка, ты дома? – окликнула она Эбигейл ещё раз.

      Дом отозвался глухой тишиной.

      Аманда прошла на кухню и включила телевизор.

      – Итак, вы обратились к пластическому хирургу два месяца назад, – раздалось из динамика.

      Рядом с телеведущим сидела плачущая женщина с онемевшим наполовину лицом.

      – Да, я им сказала, что мне нужна подтяжка лица, но хирург заверил, что всё в порядке, и если и надо что-то делать, то только подтяжку лба.

      – И вы решили подтянуть только лоб?

      – Да…

      Выключив звук, Аманда прислушалась к улице. Детские голоса принадлежали близняшкам Мэйси, их привёз из школы отец. Аманда видела, как они выходили из машины, как прошли к двери, как зашли в дом. Эбигейл училась с ними в одной школе, только в разных классах. Если они вернулись только сейчас, значит, и школьный автобус приедет следом. Как правило, он опаздывал на полчаса, оставляя каждого ученика у своего дома. И с чего она решила, что Эбигейл должна уже прийти? Эта путаница в школьном расписании кого угодно сведёт с ума.

      Аманда достала сэндвич из сумки – за целый день так и не успела перекусить, и, развернув шуршащую бумагу, включила звук.

      В студию уже пригласили хирурга.

      – Значит, вы утверждаете, что операция прошла хорошо? – смотрел на него ведущий.

      – Вы знаете, сколько у меня пациентов за день? А в месяц? Да ко мне запись на год вперёд. Я оперирую уже десять лет.

      – Но что вы на это скажете? – Ведущий с показным сочувствием убрал волосы со лба женщины.

      Публика ахнула.

      – Я не могу отвечать за качество шрамов. За швы – да, за саму операцию – безусловно, но за качество рубцовой ткани – увольте. Это уже индивидуальная особенность организма.

      – Но рубец уже с палец толщиной и, как ей сказали в другом медицинском центре, он всё ещё продолжает расти.

      – Это келоидный рубец, – уточнил доктор, – он может расти до года.

      Публика ахнула, женщина опять разрыдалась.

      – Послушайте, это индивидуальная реакция организма, – попытался оправдаться он. – Иногда организм бывает не способен сразу зарубцевать ткань.

      – И с чем это может быть связано? – спросил один из гостей.

      – Плохой иммунитет, ослабленный организм, наследственность. Вот почему нежелательно делать операции сразу после болезни, например.

      – Но пациентка была абсолютно здорова. Она же сдавала анализы у вас.

      – Послушайте…

      – Значит, вы снимаете с себя всю ответственность? – наседал на него ведущий.

      – Я могу отвечать только за свою работу, а не за работу её организма.

      Аманда выключила телевизор и кое-как проглотила последний кусок.

      Стрелки на часах медленно догоняли друг друга, будто специально растягивая и без того неспешное время, не давая ему быстрый ход. Она посмотрела в окно – никакого автобуса не было.

      Ловец снов звенел раздражающим звоном у неё над головой, а к двери так и не подходили.

      Аманда стучала и стучала, пока не врезалась кулаком в покатую грудь Феликса.

      – Аманда, – удивился мистер Мэйси, – я уже собрался звонить в полицию. Думал, какой-то псих ломится в наш дом! Что-то случилось?

      – Ты Эби не видел?

      – А разве она не приехала пару часов назад?

      – Но ты привез девочек только…

      И тут она вспомнила.

      – Девочки остаются после школы на фортепиано, – ковырял он в зубах зубочисткой, – а сегодня к тому же короткий день. Ты забыла? Автобус отъехал от школы часа два назад.

      – Два часа, – повторила Аманда, – два часа назад, – попятилась она от него.

      – Что-то не так? – спросил он.

      Всё было не так. Абсолютно всё.

      Аманда рассекала по городу уже больше часа. Она заехала в школу, поговорила с охраной, они подняли видеозаписи, по которым было видно, что Эбигейл вышла из школы и села в автобус. Они подняли видеозаписи из самого автобуса, из которых было понятно, что девочку высадили у дома и она, помахав водителю, пошла к себе. Дальше никаких следов. Заходила она домой или нет, Аманда не знала. Ни у кого из жильцов не было камер, у них был такой безопасный район, что и мысли никому не пришло от кого-то защищаться. За три года, что они жили здесь, не случилось вообще ничего, даже банальной кражи. Полиция города знала своё дело.

      – Поверьте, мы знаем своё дело, миссис Линч. Мы сейчас отправим запрос в школу, чтобы они предоставили нам видеозаписи из здания и из автобуса, на котором уехал ребёнок, – отрапортовала полицейская, даже не взглянув на Аманду.