Ложь. Анастасия Пименова

Дэни. Мне неизвестно, по какой причине, но если верить слухам, то это из-за возвращения Ашера. У О’Нила ещё остались незаконченные дела, которые не могут подождать. Теперь мужчина может быть спокоен, когда в Анклаве вновь появился Ашер.

      Не знаю радоваться ли тому, что О’Нил так и не появился здесь или наоборот…

      Я живу в том же доме с Зариной и остальными и молюсь о том, чтобы тот, кого здесь зовут мистером Тернером, никогда не появился на нашем пороге до момента, пока мы с Тоби не уедем отсюда. Его слова о том, что я должна буду занять место Рэйны… заставляют плохо спать каждую ночь. Но пока за прошедшие две с половиной недели ничего не изменилось. Скажу больше, даже ликтора не видела с того дня в кабинете.

      Может быть, он уже и забыл на фоне всех остальных проблем? Хочется в это верить.

      Зейн так и продолжает заходить раз в три дня, не нарушая традицию, и каждый раз он спрашивает, на что я согласилась. Не могу сказать ему. Не могу признаться, что я согласилась стать… шлюхой (мне даже в мыслях сложно произнести это слово). Каждый раз я увожу разговор в другое русло, рассказываю ему о произошедшем за то время, что мы были в Грёзе. Умалчиваю о поцелуе с Ашером, про который постоянно спрашивает брат. Последнему я объяснила для какой цели это было сделано, чтобы утолить его любопытство.

      Неделю назад я узнала от доктора Патрика, что у Тоби возникли осложнения с ногой, а именно с пластинами, благодаря которым его кости должны правильно срастись. Именно поэтому ему потребовалось ещё одно хирургическое вмешательство и ещё минимум три недели восстановления к изначальному сроку, то есть мы не сможем покинуть Анклав на протяжении еще почти двух месяцев.

      Это место отказывается отпускать нас.

      Когда я узнала, то была бледнее прежнего, понимая, что ничего хорошего дальше не будет. Брат тогда сразу уловил во мне изменения, но я попыталась улыбнуться, чтобы разрядить обстановку. Помимо этого, каждый раз, когда я смотрю на него, то вижу Лойс Рид. Она снится мне. Каждый раз, когда я вижу какой-то сон. Иногда, просто стоит в стороне и наблюдает, иногда, разговаривает, хотя я не желаю этого, но чаще всего она улыбается окровавленной улыбкой. Прошло две недели, а я так и не рассказала Тоби, что сделала. Также мы не обсуждали с ним то, что он узнал о её предательстве ещё раньше меня благодаря той записке. Впрочем, сейчас это уже и неважно. Наша мать мертва.

      Поворачиваюсь набок и сворачиваюсь, обнимая сама себя за коленки и смотрю на стену перед собой.

      Кафоликон почти на исходе. У меня осталось лишь две капсулы, одна для меня, другая для брата. И я не знаю, что делать. Просить у Зейна… язык не повернется вновь сделать это. Пойти к Ашеру и напомнить о нашем условном договоре? Лучше я накину себе петлю на шею, хоть она и так там уже находится. Вероятно, будь я одна, то меня не так сильно волновала бы дальнейшая судьба, но я не одна. У меня есть младший брат, о котором мама велела заботиться. Ненавижу её за это ещё больше… То, что она переложила ответственность на мои плечи, а сама тогда сбежала, а после и вовсе умерла. Вернее, я убила её.

      Прикрываю глаза и качаю головой.

      Можно ещё долго винить себя, можно пытаться найти кучу объяснений её поступку, можно и дальше ненавидеть её, но это никак не поможет тому, в какой дерьмовой ситуации мы оказались.

      Я вновь должна заставить себя оторвать задницу с постели и попытаться найти решение. Найти лекарство.

      Именно это и делаю, чтобы после заправить за собой постель и одеться, завязав волосы в высокий хвост.

      Я ненавижу это место. Однако, оно всё же лучше, чем Грёза.

      Спускаюсь вниз, где уже вижу Зарину, такую же раннюю пташку, как и я сама.

      – Доброе утро, Эйви.

      – Привет, – выдаю на автомате улыбку, и женщина протягивает мне чашку с чаем. – Спасибо.

      – Ты не обращалась к врачу?

      – Нет.

      Она замолкает, как и я. Иногда по ночам я кричу, из-за чего бужу всех в этом доме. Это происходит, когда я вижу маму.

      Несколько дней назад Зарина посоветовала обратиться к врачу, на что я сказала, что нужно подумать. Возможно, и правда стоит это сделать, потому что продолжаться так дальше не может. Я не только сама не высыпаюсь, но и другим мешаю.

      – На сегодня есть какая-нибудь работа для меня? – спрашиваю у неё и делаю глоток чая, отказавшись сегодня от завтрака.

      – Пока нет. Ты и так переделала всё, что можно, – она улыбается мне. – Поэтому отдыхай. Если хочешь, сходи к детям, они будут рады тебе.

      Выдаю кивок, и Зарина уходит на работу, оставляя меня на кухне в одиночестве.

      Я сижу так некоторое время, смотря в окно напротив и наблюдаю за спокойной обстановкой снаружи. Людей практически нет в этой части, как и было до этого, деревьев тоже нет, лишь небольшие кустарники с уже опавшей листвой. Ветер гуляет свободно, не встречая преград, поднимая мелкую пыль, которая оседает на редких кустах, придавая им сероватый оттенок.

      Я слышу шаги за спиной, поэтому оглядываюсь и вижу, как спускается Рэйна.

      Мы переглядываемся с девушкой,