Искусственный интеллект. Путь к новому миру. Кирилл Пшинник

на что он способен. Видите ли, однажды я не поверил в перспективы технологии: в 2011 году я установил оборудование для майнинга биткоина, но практически сразу избавился от криптовалюты, посчитав, что она не принесет мне пользы. Не совершил бы тот недальновидный поступок, возможно, сейчас писал бы эту книгу будучи долларовым миллионером.

      В общем, шел февраль, и я уже который час переписывался с ботом и буквально хватался за голову. Той первой переписки с моделью хватило, чтобы понять: у меня в руках оказалось что-то невероятное – возможно, что-то в разы мощнее смартфона или компьютера. Наверное, тогда я испытал что-то сравнимое с тем, что чувствуют герои научно-фантастических фильмов, когда впервые видят гуманоидов, высаживающихся на Землю: смесь ужаса, восторга, любопытства, а также четкое осознание, что жизнь уже не будет прежней.

      Но все же основным чувством был страх. Поначалу он охватывал меня каждый раз, когда я давал боту новую более сложную задачу. Модель справлялась и отвечала настолько лаконично и разумно! Создавалось ощущение, что у нее есть сознание. Вместе с тем меня не покидала и другая мысль: «Может, это все ширма? И на другом конце провода находится реальный человек? Может, это все это обман?» Но потихоньку страх ушел на задний план – он сменился энтузиазмом. Уже через пару недель я начал активно внедрять модель в свою работу и агитировать команду поступать так же. Поначалу коллеги противились и ожидаемо не разделяли мой восторг. Это связано с особенностями нашего мозга: он в целом сопротивляется всему новому и непросто выходит из зоны комфорта. Как точно подметил  в своей книге «Дорога в будущее» американский миллиардер и сооснователь Microsoft Билл Гейтс, для людей нормально встречать с опаской, настороженностью, даже недоверием и отрицанием изобретения, которые угрожают «сломать принятый и потому удобный порядок»: «Поначалу и велосипед был глупой штуковиной, автомобиль – шумной игрушкой, карманный калькулятор – угрозой изучению математики, а радио – концом образования», – рассуждает он.

      Однако мне все же удалось заразить энтузиазмом часть команды, а уже через пару месяцев мы столкнулись с тем, что я называю информационной инфляцией. После эмоционального взрыва человек постепенно привыкает к тому, что еще месяц назад поражало его до глубины души. Самый понятный для российского читателя пример этого феномена можно найти в сфере такси. 20 лет назад, чтобы доехать до дома после закрытия метро, нужно было ловить машину на улице, долго договариваться с частным водителем о цене и т. д. Сегодня это можно сделать за пару минут через приложение в телефоне. Если бы мне тогда кто-то об этом сказал, я решил бы, что он шутит или пересказывает мне сцену из научно-фантастического романа. Но сейчас это нисколько не удивляет – это обыденность. Так и в случае СhatGPT: использование модели стало нормой моей жизни. С помощью нейросети я собираю информацию, создаю тексты, составляю туристические маршруты и даже рацион питания на день.

      Когда вы впервые откроете эту книгу, знайте: информационная инфляция коснулась не только меня и моей команды; хайп вокруг ChatGPT и его аналогов немного спал. О них все реже говорят на конференциях и в кругу друзей, им все реже посвящают тексты в СМИ и посты в социальных сетях. Но это не значит, что ими пользуются меньше: напротив, люди все чаще обращаются за подсказками и помощью к нейросетям. Я вижу это по активности вокруг своей компании «Зерокодер»: число слушателей на наших курсах растет, все чаще к нам на консультации приходят представители бизнеса. Компании поменьше рвутся в бой и активно внедряют нейросети в бизнес-процессы. Крупный бизнес тоже подтягивается, но осторожно – больше наблюдает. Это характерно для крупных компаний – подождать заметных кейсов.

      Однако есть одно «но». Даже сейчас, спустя год после появления модели GPT‑4, ее и аналоги в основном используют для генерации текстов. После всех материалов, инструкций и видео массовая аудитория уверена в том, что писательский – основной навык бота. Хотя это действительно в первую очередь большая языковая модель (Large language model, LLM), на текстах ее экспертиза не ограничивается. До сих пор мало кто понимает, насколько широкий спектр задач способен закрыть генеративный искусственный интеллект, насколько серьезно он может изменить мир, в котором мы живем. Чтобы оценить масштабы, достаточно посмотреть на число плагинов (расширений для СhatGPT), настроенных под узкие запросы пользователей. Они помогают решать математические задачи, обсуждать психологические проблемы, составлять бизнес-планы и многое другое.

      Я уверен, что искусственный интеллект может изменить то, как мы работаем, как строим бизнес, воспринимаем себя и общаемся с другими. Он сможет подсветить наши слепые зоны и усилить сильные стороны. Он подскажет нам идеи новых продуктов и сервисов, которые не могли себе представить самые смелые футуристы, а потом рассказать, как воплотить их в жизнь. Если сейчас разработка инноваций, которые двигают мир вперед, находится в руках горстки технологических компаний, то в будущем она будет доступна каждому, благодаря всеобщей адаптации ИИ. Произойдет небывалая демократизация инноваций, и любой человек – без знания языков программирования – сможет сначала упростить свою жизнь, а потом реализовать самые смелые фантазии.

      Если все так,