Кладбище чужих секретов.

же млекопитающее, – зачем-то ввязался в спор батлер. – Просто в одних странах его именуют бегемотом, а в других – гиппопотамом.

      – Вот стул. Он… э… типа… того, и в Париже стул.

      – Если думать о нем как о предмете мебели, то да, – согласился Боря. – Но по-русски его называют «стул», а по-французски – «chaise», произносится как «шез». С бегемотом так же.

      – Если где-то эти гиппопотамы, ну… ваще… того… самого… не водятся, то в другой они кто? – задал гениальный вопрос Гриша.

      Мы с Борей одновременно вздохнули. Добрый Господь отсыпал Грише в полной мере талант живописца. Работает мужчина в жанре примитивизма, пишет удивительные картины. Я могу поставить его в один ряд с такими гениями, как Нико Пиросмани, Бабушка Мозес, Марк Шагал, Фрида Кало. Гриша никогда не учился живописи, он мастер по ремонту шлангов, попал к нам в дом… Ох, об этом тоже уже рассказывал. Да и, в конце концов, не важно, где мы впервые встретились, главное, что Гриша с нами. Мы с Борей решили помочь ему получить образование, и сейчас мужчина учится в Академии художеств Грибанова. Ректор этого вуза посмотрел работы немолодого студента и вынес вердикт:

      – Его учить – только портить. Вашего протеже при рождении поцеловал ангел. Люди, которые никогда не посещали выставки и музеи, ничего не знают об искусстве и при этом стали гениальными живописцами или скульпторами, встречаются редко. Но Григорий – один из них. Предлагаю не исправлять его стиль. Мужчине следует составить список для чтения, познакомиться с мировой историей, начиная от Древней Греции и Рима, побывать в разных картинных галереях. Гриша – алмаз, который для превращения в бриллиант требует огранки.

      И теперь наш подопечный старательно читает произведения русских и зарубежных классиков, посещает Третьяковскую галерею и музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Утро у него отдано занятиям. После обеда Григорий радостно восклицает: «На сегодня все!» – и бежит к мольберту или к заказчику, который нанял его расписать стену в доме. Гриша быстро обзавелся поклонниками.

      У меня две квартиры в Москве, они находятся в разных домах, которые стоят напротив друг друга. Одно жилье я на время отдал Анне и Григорию, между которыми завязались близкие отношения…

      Плавный ход моих мыслей прервал звонок в дверь. Анна Ивановна посмотрела на меня, я кивнул.

      – Откройте, пожалуйста. Гостей, правда, не ждем, но кто-то мог прийти, не предупредив о визите.

      Домработница убежала, Григорий быстро пошел за ней. А мы с Борисом встали и отправились в ту часть квартиры, где расположен наш офис.

      Вскоре в дверь постучали, и она распахнулась. Я увидел Ирэн и незнакомого мужчину. Сначала обрадовался, но в ту же секунду насторожился.

      – Что случилось?

      Мама моего лучшего друга не любит сидеть без дела. Не так давно ее пригласил один модный журнал вести рубрику «Одежда на все времена». И сейчас жизнь Ирэн состоит из съемок как в различных магазинах, так и в студии.

      Объясняет она, на мой взгляд, элементарные вещи. Носить надо не то, что модно, а то, что тебе нравится и подходит. Все вокруг говорят, что пятьдесят лет – это глубокая старость, и вы, недавно отметив полувековой юбилей, тихо плачете? Не надо! Для начала посмотрите, кто говорит эти слова. Сколько лет этим гуру моды? Пятнадцать? Двадцать? Странно, что они заговорили про пятидесятилетних, для них женщина и тридцати лет уже глубокая старуха. Скажите о своем пятидесятилетнем возрасте даме за семьдесят – и услышите в ответ: «Да ты совсем девочка!» И кто называет зрелых, красивых дам «престарелыми каргами»? Кто негодует, видя их веселыми, хорошо одетыми, да еще с дорогими сумками? Или совсем юные девушки, или ровесницы «бабушек»! Первые глупы, давайте простим их, хотя юный возраст не извиняет хамства по отношению к другим людям. Но по какой причине злятся одногодки? Зависть, господа, элементарная черная зависть! Не каждая дама, которой прозвенело полвека, станет с восторгом смотреть на стройную женщину с модной стрижкой, да еще одетую в розовый брючный костюм, если она одного с ней года рождения. В голове тетки, которая разъелась до объема тюленя и большую часть времени лежит на диване, черпая информацию из телевизора, начинают роиться мысли: «Что она себе позволяет?! Она должна выглядеть как я, весить за сто кило и наряжаться во все темное!»

      Ирэн теперь убегает из дома утром, но сейчас полдень, а она пришла ко мне, да еще в сопровождении человека, которого я впервые вижу.

      – Ванечка, – нежно произнесла мать моего лучшего друга, – разреши представить тебе Руди!

      Я вынырнул из пучины ненужных размышлизмов и бойко ответил:

      – Добрый день, Ирэн! Здравствуйте, Руди! Простите, не знаю вашего отчества.

      Мать Олега улыбнулась.

      – Ванечка, попробую объяснить… Ох, лучше он тебе сам все расскажет! Единственное, что скажу: Рудольф – мой любимый врач. Ну, мне пора на работу!

      Мать Олега в мгновение ока исчезла, мы остались втроем.

      – Не знаю, с чего начать, – пробормотал гость.

      Я решил ему помочь:

      – У