Кости и камни. Дарья Крупкина

вое положение. Впрочем, сил шевелиться все равно не было. Какая ирония, истечь кровью в паре метров от того места, где когда-то погиб Лукас. Быть убитым из того же самого пистолета.

      – Черт, – пробормотал Винсент.

      Ему оставалось только ждать, когда вытечет достаточно крови, чтобы он умер. И он мог только вспоминать, как оказался в этой точке времени и пространства – с пулей в теле.

      1

      Когда музыка из колонок затихла, стал слышен монотонный звук, как будто от далекого роя пчел. На самом деле, это работала тату-машинка, неумолимо заполняя чернилами дорожки на коже человека.

      Сидящий даже не смотрел на собственную руку, над которой трудился мастер. Он без особого интереса разглядывал развешанные на стенах маленького салона плакаты, изображавшие, в основном, девиц в купальниках. Другие плакаты представляли собой просроченные афиши концертов.

      Мужчина, которому делали татуировку, хлебнул виски из зажатой в свободной руке бутылки. Посмотрев на мастера, он протянул и ему.

      – Будешь?

      – Дай мне две минуты. И пожалуйста, сиди смирно, будь хорошим мальчиком.

      – От хорошего мальчика слышу.

      Мастер хрипло рассмеялся. Он не боялся никого и ничего, и дело было не только в могучем росте и крепком спортивном телосложении, не скрываемом вязью татуировок. Впрочем, выбритый наполовину череп, на котором красовался чернильный паук, выглядел довольно устрашающе.

      Его спутник был куда меньше ростом. Обе его руки покрывали татуировки – левая рука была полностью закончена, а над предплечьем правой как раз работали сегодня. Если приглядеться или начать рассматривать, то было видно, что по внутренним сторонам рук от запястий до локтей извивались змеи, покрывавшие шрамы. И уже от них шли узоры на остальную кожу рук.

      Наконец, закончив, тату-мастер повел уставшими плечами.

      – Ты пойдешь сегодня к Дэнни?

      Мужчина со змеями на руках покачал головой:

      – Пожалуй, нет. Хочу навестить Куб.

      – Интересно, многие ли там знают, что ты владеешь этим клубом?

      – Зачем им знать? Я прихожу и ухожу, когда вздумается, кому-то кроме персонала не обязательно ничего знать. Им вообще не нужно знать, кто владелец. Кого это волнует под «маргаритой»?

      – Этим тебе и нравится Куб.

      – Отчасти. Можно не прятаться. Ни о чем не думать. И «маргариту» в Кубе готовят отменно.

      – Дэнни обещал, что у него новая девочка.

      – Да ладно, Купер, Дэнни обещает это каждую неделю. И все равно нет никого лучше Рэйчел.

      – Главное, не говори этого при Дэнни.

      – Почему? – мужчина со змеями беззаботно пожал плечами. – Дэнни знает, что Рэйчел – лучшая танцовщица в его дрянном месте. А то, что она его жена, только заставляет проникнуться к Дэнни уважением. Хотя я тут слышал сплетни, ты за ней увиваешься. Будь аккуратнее, Дэнни делиться не любит.

      – Учту. И все равно надеюсь, ты зайдешь сегодня.

      – Посмотрим. У меня нет желания гулять допоздна, завтра возвращается сестра.

      – О, малышка Анабель!

      Рот Купера сам собой расплылся в улыбке, и даже колкий взгляд собеседника не заставил его смутиться. Он знал, как ревностно тот относится к сестре.

      – Да брось, Винс. Анабель уже давно не ребенок, и сама способна решать, с кем ей общаться.

      – Уж точно не с тобой.

      – А чем я плох? Ты почти можешь назвать меня другом.

      – Мои друзья плохо заканчивают.

      Мужчина со змеями поднялся и натянул футболку.

      – Спасибо за все, Купер. Надеюсь, вернуться через неделю.

      – Хо-хо, надеюсь, ты все-таки заглянешь к Дэнни пораньше!

      Купер вывернул ручку громкости, так что теперь небольшое помещение полностью заполнил звук голоса Мэнсона. А его клиент застыл на выходе из маленького тату-салона.

      Винсент Уэйнфилд надел темные очки и сразу почувствовал себя комфортнее. Его глаза слишком болезненно воспринимали яркий свет, а к таковым относились и ночные огни Лондона. На самом деле, Винсент с трудом мог припомнить, когда он выходил на улицу без темных очков – зато именно по ним его сразу и без труда можно было отличить от брата-близнеца Фредерика.

      Сейчас в стеклах отражались огни, вспыхнувшие в сумерках мегаполиса, неоновые вывески да рекламы, зазывающие в тот или иной магазин. Салон Купера был маленьким и неприметным, сюда приходили, в основном, по знакомству. А Винсент так и вообще почти каждую неделю в последнее время.

      Вместе с братом они вот уже много лет управляли семейным бизнесом – издательским домом, занимавшимся несколькими престижными журналами. Папочка постарался развалить дело, но после смерти родителей контрольный пакет акций перешел к братьям. Тогда они были совсем юными, едва окончившими колледж. Но смогли все восстановить – во многом, потому что Фредерик взялся за внутреннюю политику компании, а Винсент занялся внешними связями,