Сводная зараза мажора. Вивиан Фокс

ыл отвратительно грязным. Они делили имущество, которое, по сути, нажил отец. Мама всегда была только женой депутата и бизнесмена.

      Она у меня классная. Но во время бракоразводного процесса показала себя как истеричная сука. Отец тоже хорош. Не смог замять все и сделать тихо, так что процесс просочился в инет и на страницы газет. Потом, конечно, все подчистили, чтобы не порочить имя депутата Вебера. Но до этого момента все успели хлебнуть дерьмеца.

      В общем, после этого я с родителями почти полтора года не общался. Было противно. Но вот постепенно налаживаю связи, потому что… ну, люблю их. Уж какие есть.

      – А отец?

      – Он в кабинете, – кивает в ту сторону Лида. – Может, тебе чего вкусненького принести или приготовить? Повар как раз готовит обед. Останешься?

      – Может быть, пока не уверен, – отвечаю пространно и, сжав теплую кисть экономки, иду к отцу.

      – Он по шапке получит за такие финты! – слышу голос бати через приоткрытую дверь. – Коля, за такие выверты может полететь много голов! – рявкает. – Твоя, в первую очередь! Исправь это уже сейчас! Иначе все попадут под раздачу!

      Дважды стучу в дверь и приоткрываю ее. Папа оборачивается и кладет телефон на стол.

      – Привет, сынок, – здоровается, и выражение его лица с хмурого меняется на довольное. Отец торопится ко мне и, пожав руку, приобнимает за плечи. Отстраняется и держит на расстоянии вытянутых рук, рассматривая меня. – Рад, что ты приехал. Маму поздравил с днем рождения?

      – Какая разница? – хмыкаю.

      – Ян, я говорил тебе, что наши с ней войны касаются только нас двоих. Ты наш сын, и мы оба любим тебя.

      Блядь, начинается…

      То грязью друг друга поливали. Орали друг на друга, брызжа слюной, то теперь каждый из них считает своим долгом поинтересоваться, а общаюсь ли я со вторым родителем. Гребаные лицемеры!

      – Поздравил, – отвечаю скривившись. – Зачем позвал?

      – Пообедаем вместе и обсудим важную новость.

      – Какую? – спрашиваю и тут слышу стук женских каблуков по паркету.

      Обернувшись к двери, хмурюсь в ожидании, кто же появится на пороге отцовского кабинета. Я охуею, если это будет мама. Вот правда. Столько крови выпили друг у друга, чтобы опять сойтись и играть в счастливое семейство? Или не все имущество отца успели подербанить?

      Я буквально замираю и затаиваю дыхание в ожидании, когда каблуки доцокают до отцовского делового царства. И правда жду появления мамы. Она бы в своей особенной манере тряхнула головой так, чтобы идеально выглаженные темные локоны заструились по плечам, а потом растянула бы в улыбке подведенные глубокого красного цвета помадой губы и раскрыла объятия, чтобы я в них окунулся.

      Но на пороге останавливается совсем не моя мать.

      Нахмурившись, окидываю взглядом помощницу моего отца, Полину Сергеевну.

      Она, как всегда, с идеально уложенными блондинистыми волосами, макияжем и на каблуках. Только сегодня на ней совсем не строгий деловой костюм, какой я привык на ней видеть. Сегодня на ней платье в стиле кэжуал с какими-то нелепыми карманами, ассиметрично разбросанными по балахонистому наряду. А туфли на совсем невысоких каблуках, в отличие от шпилек, на которых она обычно ходит.

      – Ты разве не выходной сегодня? – спрашиваю батю, кинув на него взгляд.

      – Выходной, – кивает он.

      – Тогда зачем здесь…

      – Поля, подойди, пожалуйста, – просит отец каким-то таким голосом… Короче, он вообще не вяжется с деловыми отношениями.

      Полина Сергеевна топает прямиком к моему отцу, и тот ее… обнимает за талию, устраивая у своего бока.

      – Здравствуй, Ян, – с улыбкой произносит она, а я перевожу хмурый взгляд с нее на отца, и обратно.

      – Здрасьте, – произношу тихо. – А что вообще происходит, па?

      – Мы с Полиной решили пожениться, – говорит отец, а я хмурюсь еще сильнее.

      Вроде мне не должно быть никакого дела до его личной жизни. И Полина эта Сергеевна нормальная тетка. Отцу подходит. Спокойная, рассудительная, пироги вроде какие-то печет. Но что-то, блядь, как-то не вяжется внутри. Ощущение такое, будто меня предали.

      Сжимаю челюсти, сверля взглядом родителя с его избранницей.

      – Ян… – начинает батя, а я встряхиваю головой, глядя на него исподлобья.

      Сука! Ну не должно же так торкать меня!

      А торкает…

      Как будто у меня забирают последнюю надежду на то, что старики будут вместе.

      Как подросток, блядь…

      Слышу звук мотоцикла сквозь открытое окно, и мой взгляд мечется в ту сторону.

      – О, а это Настюша приехала, – радостно произносит Полина Сергеевна.

      – Настюша? – спрашиваю слегка севшим голосом.

      На это имя у меня аллергия уже лет пять как. От него у меня начинается сыпь и неконтролируемая дрожь ярости.

      – Это дочь Поли и твоя сводная сестра.

      – Сводная