Аркан. Книга 5. Исход. Евгений Капба

и Торговой сторон стольного града Кесарии грозила вот-вот разразиться кровавая драма.

      – Ещё один любитель нелюдей, гляди-ка. – Гнилозубая улыбка до ушей и утыканная гвоздями дубинка в руках местного жителя не предвещали ничего хорошего. – Уйди с дороги или ляжешь тут же, вместе с проклятым Богом коротышкой. Кесария для кесарийцев, Империя – для людей!

      Самоуверенность – родная сестра гордыни, худшего из грехов.

      Аркан поправил обшлаг камзола и криво ухмыльнулся, переглянувшись с Ёррином: популяры разглагольствовали про Империю, надо же! Да и вообще, молодчик с гнилыми зубами и трое его подельников живо напомнили Буревестнику гёзов с «Красного» и вызвали в глубине души почти непреодолимое желание убийства. Популяров всегда легко распознать по замызганной одежде характерного фасона: штанам пузырями, чулкам, цветастым блузам и жилетам.

      – Меня зовут башелье Ромул Беллами, – проговорил Рем. – И я обещаю искалечить каждого, кто встанет на моём пути. А мой бородатый друг мне поможет… Вы не умрёте – будете жить с увечьями. Запомните – Беллами всегда выполняет свои обещания!

      – Беллами? – На секунду популяр замешкался. – Ты что же – из наших?

      Фамилия ведь была популярская, с северо-востока.

      – Среди ваших много башелье? С дороги, маэстру, с дороги, пока не пролилась кровь! – Аркан шагнул вперёд, взявшись за эфес меча.

      Сверкер рядом злобно сопел и чуть ли бороду себе не грыз. Эти четверо нарвались, но и понятия об этом не имели.

      – Отдай Богу душу, а мне дукаты! – не выдержал самый молодой из популяров и угрожающе взмахнул топориком на длинной ручке.

      Обычные грабители из городских подворотен – вот кто они были, а все их пафосные речи про нелюдей, вся популярская болтовня служили только прикрытием для корыстных мотивов.

      В тот же миг Сверкер с рёвом ринулся в ноги гнилозубому, боднул его башкой в живот, подхватил под коленки и опрокинул в дорожную грязь. Из рукава Аркана выхлестнулась гирька на длинной цепочке – и ударила в лицо любителю размахивать топориком. Кровь брызнула из разбитой скулы, Рем коротким движением кисти подкорректировал траекторию гирьки, дёрнул – и оружие популяра, обмотанное цепочкой, вылетело из рук ошеломлённого налётчика. Оставшись беззащитным, он ухватил себя за лицо и завыл.

      Гном, усевшись верхом на поверженного врага, бил и бил гнилозубого его же собственной дубинкой по подставленным рукам.

      Двое оставшихся популяров в замешательстве начали отступать, но Аркан, отбросив дурацкий топорик, выдернул из ножен простой кавалерийский меч, поднял клинок над головой и яростно атаковал. Кривые кинжалы и разбойничьи ухватки – совсем не то, что могло остановить Буревестника.

      Ему понадобилось меньше минуты, чтобы отсечь одному популяру кисть руки, сжимавшей оружие, а второму – ухо, и мощным ударом ноги в живот отправить врага в грязь – к скулящему и обливающемуся кровью главарю.

      – Говно, а не город! – Ёррин демонстративно вытер руки об одежду поверженного бандита. – А ещё столица! Пойдём пиво пить, монсеньёрище…

      – Погоди, есть ещё одно дело… – Рем стряхнул кровь с палаша и подошёл к молодчику с разбитым лицом, который сидел тут же, на дороге, не обращая внимания на лужи и навоз вокруг.

      Аркан потыкал бандита носком сапога и спросил:

      – Запомнил, как меня зовут, убогий?

      – Д-д-дыа-а-а… – Из-за разорванной щеки каждое слово причиняло популяру мучения.

      – А ну-ка, вслух и громко, чтобы я слышал! – потребовал Рем.

      – Б-б-башелье Ромул Беллами! – прошамкал налётчик.

      – Громче, чтобы все такие же ублюдки, как и ты, на три квартала окрест услышали! – Аркан был неумолим.

      – БАШЕЛЬЕ РОМУЛ БЕЛЛАМИ, СЭР! – Выкрик был отчаянным, пронзительным, кровь залила бедолаге всю одежду, бандит пребывал в состоянии, близком к истерике.

      – Молодцом. – Буревестник потыкал популяра носком сапога ещё раз, теперь одобрительно.

      Когда Аркан догнал Ёррина, тот спросил:

      – На кой хрен тебе эта история с Ромулом Беллами? Ладно мне перед местными кхазадами лучше не светить своё прошлое, я ещё побуду Барди Борри, но тебя разве не бесит эта личина и эта клипса в ухе? Зачем ты орёшь про выдуманного башелье на каждом углу? И вообще – пора уже сбривать бороду! Ты с ней как… как… Как дурак!

      Буревестник только хмыкнул и ничего не ответил.

* * *

      Низкие закопчённые потолки, столы из толстых дубовых досок, приземистые табуреты, запахи жареной свинины и креплёного пива, глухой, затейливый барабанный ритм и рокочущий кхазадский говор – это совсем не то, о чём думают провинциалы, когда мечтают о Кесарии.

      Но для Рема Тиберия Аркана Буревестника, Божьей милостью герцога Аскеронского и Командора Ордена Зверобоя, харчевня в кхазадском квартале на окраине имперской столицы в этот день оказалась самым подходящим местом. Всяко лучше глухих переулков Ремесленной стороны.

      – Закажи у них ещё свиной грудинки, Барди, – обратился