Вся власть твоя. Ася Лыкова

гостей помещения выходили окнами на белокаменный гордый Асилум, растянувшийся от вершины до самого подножия горы. Вид открывался восхитительный.

      Стояла мягкая, совершенно бесснежная зима, свойственная Асилуму. Невероятно темно-синее небо нависало над городом, в золотистом закатном солнце все цвета делались насыщеннее, а воздух наполнялся ароматом от окружающих город яблочных садов. Закрыв глаза, можно было представить, что гуляешь среди деревьев, ветви которых поникли от тяжести налитых соком поздних плодов очередного урожая.

      Среди высоких зданий верхнего города полыхали листвой платаны, хотя остальные деревья оставались безудержно зелеными. Нижний город также утопал в ярких красках, только глиняные крыши едва-едва виднелись среди разноцветных крон.

      Слишком мирная картина.

      Метел смотрел на город, не отрывая взгляда, стараясь запомнить Асилум во всей красе. В приступе бессильной злобы, в полном отчаянии Максимиллиан судорожно сжимал рукоять меча, висевшего на поясе. Его тонкие губы изгибались в болезненной усмешке, а глаза жгло, будто в них насыпали песка.

      Асилум пал.

      Противник прорвался в город с небывалой легкостью. Дубовые ворота, призванные выдержать не один штурм, разлетелись в щепки в считаные минуты. И чужая армия – несколько десятков человек против целой центурии защитников города, только богов смешить – прошлась по мощенным белым известняком широким улицам. Поредевшие ряды солдат Асилума дрогнули и бросились за вторую стену, отделявшую нижний город от верхнего, будто та могла хоть кого-то задержать. Захватчики шли вперед, сметая все на своем пути, оставляя за собой безжизненные улицы. Не успевшие покинуть город люди были обречены. Метелу донесли, что враги достигли вторых ворот и смяли их так же легко, как и первые.

      Асилум защищали жалкие остатки некогда могущественной армии, а малочисленное войско противника, наоборот, оказалось слишком сильным, и уповать приходилось на чудо. Но в чудеса Максимиллиан Метел не верил с тех пор, как старая няня перестала рассказывать ему на ночь сказки. Позже, когда он принял титул принцепса и приступил к выполнению обязанностей, Метел убедился: чудеса – не более чем древние затертые ритуалы, за ними ничего не стоит. А теперь эти самые сказки воплотились во вражескую силу.

      Магия.

      Одно это слово выводило принцепса из себя.

      Сейчас Максимиллиану уже не верилось, что до войны он говорил Императору: с магами нужно не воевать, а строить добрососедские отношения, Асилуму не помешал бы отряд подобных… людей. Не принимал на веру доклады посольств из других стран, что с магами лучше не связываться.

      Их враги были магами. Максимиллиан вырезал бы всех владеющих неведомыми силами, дайте только добраться. Нормальные люди должны полагаться на понятные всем силы: на меч, на выносливость, на человеческую доброту, на богов, в конце концов. А не на вылетающие из рук молнии или огонь, спускающийся с небес. Ничто не могло дать обычным людям такую власть над природой, магия должна была остаться таинством для избранных.

      И никому в Асилуме не было дела, что творилось за горами. Хотя мореходы, рискнувшие пересечь бурное море, полное опасных течений, рассказывали, что там есть богатая страна Эя, приветствующая торговцев со всех концов обитаемого света. Но ее жители обладали магией. Максимиллиан собирал эти рассказы, а позже убеждал Императора, что стоит попробовать договориться с соседями. И ничего, что там каждый житель обладал запретным искусством, которым в Асилуме владели только жрецы с дозволения богов.

      Метел предлагал послать в Эю делегацию. И они послали – с богатыми дарами, обещаниями дружбы и мира и верительными грамотами, хотя Император был полон скепсиса. Но Эя, с которой они никогда не вели дел, вернула делегацию – вернее то, что от нее осталось, – домой в корзинах, под надуманным предлогом обвинив Асилум во всех грехах. И Максимиллиан понял, что ошибался.

      Хочешь мира – готовься к войне.

      Асилум оказался не готов. И в этом была полностью вина принцепса.

      И все же Максимиллиан не ожидал столь подлого удара, считая, что они смогут договориться, разрешить разногласия, какими бы они ни были. Даже после провального посольства. Но маги не захотели говорить.

      Они смертоносной косой прошлись по Асилуму, от границы до столицы. Войско Эи – смехотворные пара сотня людей – смелó выставленный у границы вооруженный до зубов легион. Максимиллиан не верил донесениям, что лучшие воины – а он по праву гордился солдатами Асилума – не смогли дать отпор. Тогда он впервые услышал, как кто-то сказал, а все подхватили: «магия». Сила богов обернулась против них.

      Маги не знали пощады, их жертвами стали и воины, и мирные жители: женщины, дети, старики. Все они сгорали в магическом пламени, не в силах его потушить, захлебывались и тонули на суше… На пути войска Эи, зашедшего так глубоко на территорию Асилума, гибло все. Не было слов, чтобы описать зверства, которые творили враги. Магия в руках безумцев – самое страшное, что случалось с этим миром.

      Максимиллиан оставил