Вишни для Марии. Татьяна Тронина

привычный, незаметный.

      Сейчас же недовольная, некстати разбуженная Мария открыла глаза, сощурилась от ослепительно-белого света, пробивающегося сквозь легкую кисею, и увидела бабочку.

      Это бабочка билась в окно, рвалась на волю, то замирая, то вновь принимаясь колотиться о прозрачную преграду.

      Глупая бабочка. Неужели так и не догадалась, что все ее попытки пробить стекло обречены на провал? Что надо отлететь в сторону – и лишь тогда можно оказаться на свободе, вырвавшись сквозь оконную щель?

      Нет. Бьется и бьется, трепыхается и трепыхается, рвется вперед, не жалея своих красивых крылышек…

      С ощущением раздражения и одновременно жалости Мария вскочила, сдвинула кисейную занавеску и распахнула окно шире… Бабочка еще раз метнулась туда-сюда, а потом упорхнула наружу, в мир – к солнцу и цветам.

      «А Костик-то где?» – спохватилась Мария.

      И словно в ответ – в глубине дома засвистел чайник, зазвенела посуда. А еще через несколько мгновений из кухни потянуло сильным ароматом настоящего, свежесваренного кофе. Мария не любила настоящий кофе, любила только его запах. От самого напитка у нее сжимался желудок, горечь подкатывала к горлу…

      Она пила растворимый, когда оставалась одна, от растворимого ее организм не бунтовал, и молодая женщина была вполне довольна жизнью.

      Но Костик считал растворимый кофе – помоями, а тех, кто его пьет, – плебеями. Мария с ним не спорила, терпеливо поглощала то, что готовил ее возлюбленный.

      Еще бы ей протестовать! Костик покупал где-то в Москве, в каких-то тайных местах, известных лишь гурманам, необыкновенные и редкие сорта кофе, привозил его Марии, сам варил, приносил ей в постель…

      Ах, ну да. Мария юркнула обратно под одеяло. И вовремя – через минуту распахнулась дверь, в комнату торжественно вплыл Костик с подносом.

      – Все-таки проснулась? – ласково спросил он. – Ну, с добрым утром, Мари.

      Он всегда называл ее Мари. И Марии это нравилось. Не «киса» и не «зая», а что-то такое, изящное, с французским подтекстом… Молодая женщина улыбнулась. Костик поставил ей на колени поднос с маленькой фарфоровой чашечкой. Мария отпила кофе – словно чернил хлебнула. Но виду не подала.

      – Вкусно? – спросил Костик. – Это какой-то вьетнамский новый сорт.

      – Немного непривычно… – осторожно заметила Мария.

      – Вот, ты тоже это почувствовала! – обрадовался тот. – Такой горьковатый, глубокий, насыщенный…

      Он стоял и любовался, как Мария пьет кофе.

      И она тоже вдруг забыла о том, что не любит этот напиток, гораздо важнее была ее любовь к этому мужчине.

      Потом, за те четыре года, что они встречались, от Костика она видела только хорошее. Очень ласковый, очень нежный и добрый мужчина. Он не был способен ни на гадость, ни на грубость.

      Поначалу, при первой встрече, Костик показался Марии – нет, не некрасивым (она не делила людей на некрасивых и красивых), а скорее смешным. Невысокий, худенький, но притом – с небольшим «животиком», с круглыми, близко посаженными к переносице, темными глазами на круглом же лице, стрижеными волосами, торчащими вверх. Очень энергичный и разговорчивый. Воробышек. Воробей-воробьишка, забавный и милый мужчина, ничуть не напоминающий героя-любовника.

      Лишь потом, привыкнув к Костику, Мария уже не находила в нем никаких недостатков. Он же сразу, с ходу стал относиться к Марии как к принцессе, необыкновенному ангелу, неземному созданию. Он поклонялся ей, он постоянно делал какие-то приятные мелочи, от которых у Марии становилось тепло на душе.

      А душа-то – она важнее желудка.

      Костик все стоял и смотрел на нее, как-то уж слишком печально, ласково смотрел.

      – Ты опять уезжаешь? – догадалась Мария, проглотив последнюю капельку черной, горькой жидкости.

      – Ага, – сокрушенно кивнул Костик. – Прямо сейчас. Отдел еще в одном торговом центре открываем, в Химках.

      – О, поздравляю!

      – Спасибо. Вот уж не думал, что наш бизнес окажется таким выгодным… Будем, кстати, продавать новый сорт сыра, ничем не хуже хваленых зарубежных.

      – Торопишься? Погоди, я сделаю тебе завтрак, – вскочила Мария, накинула на себя халат, тоже подарок Костика – шелковый, легкий, яркий. – До Москвы четыре часа ехать, а то и пять! Ты же не станешь в какой-нибудь придорожной забегаловке есть.

      – Омлетик хочу, – застенчиво признался возлюбленный. – Обожаю твои омлетики. С помидорками и зеленью.

      – Конечно-конечно, с помидорками и зеленью…

      Быстро, минут за пять, Мария приготовила завтрак – для своего любимого и для себя.

      Костик с аппетитом проглотил омлет, допил все то, что оставалось еще в турке, а затем, вздохнув, поцеловал Марию на прощание и выскользнул из задней двери дома, ведущей во внутренний дворик. Она же наблюдала за возлюбленным из окна… Как Костик отворяет калитку в заборе, высунул голову наружу и замер на некоторое время. И только убедившись, что никто за ним не наблюдает, поблизости