Стихотворения. Михаил Лермонтов

егендарный бард XIII века, обладавший пророческим даром и, как говорят, бесследно исчезнувший – отправившийся в волшебную страну эльфов. Неизвестно доподлинно, был ли Томас Рифмач прямым предком Лермонтова, но считается, что был. Потомком Томаса Рифмача считал себя Джордж Гордон Байрон, по женской линии происходивший из Лермонтов. Михаил Лермонтов легенду о Томасе Рифмаче, вероятно, не знал, не догадывался и о своем родстве с Байроном – поэтом, который в юные годы был для него образцом и идеалом («Нет, я не Байрон – я другой, еще неведомый изгнанник…»).

      Одного из Лермонтов, Георга, судьба военного наемника привела в начале XVII века в Московию. Он женился, перешел в православие, его потомки русифицировали фамилию. В 1812 году, накануне наполеоновского нашествия поручик Юрий Петрович Лермонтов (1787–1831) женился на семнадцатилетней Марии Михайловне Арсеньевой, барышне состоятельной, чувствительной, нервной и с отягощенной наследственностью (ее отец в зрелых летах покончил с собой из-за несчастной любви). В феврале 1817 года она умерла от туберкулеза (хотя, опять-таки, ходили слухи о самоубийстве). После этого Юрий Лермонтов передал сына на воспитание своей теще, Елизавете Алексеевне Арсеньевой, урожденной Столыпиной, женщине еще в цветущих летах, энергичной и властной. Сам он общался с сыном лишь периодически – например, ездил с ним в 1825 году на Кавказские минеральные воды; эта поездка оказала огромное влияние на личность и творчество Михаила Лермонтова.

      Мальчик рос в имении Тарханы, на Средней Волге, под Пензой, рос болезненным и впечатлительным, много читал. Бабушка выписала ему личного врача из Франции, тратила большие деньги на обучение языкам (в отличие от Пушкина, Лермонтов с детства отлично владел не только французским, но и английским и немецким). В 1828 году бабушка привезла мальчика в Москву, и он поступил в Благородный пансион при Московском университете. Одновременно ему дава- ли домашние уроки словесности профессор и поэт А. Ф. Мерзляков и С. Е. Раич – знаменитый литературный наставник, среди учеников которого был и Тютчев. В 1830 году, не закончив курса пансиона, Лермонтов поступил собственно в университет, но два года спустя вынужден был оттуда уйти из-за конфликта с профессором П. В. Победоносцевым, отцом знаменитого обер-прокурора Синода. В Петербургском университете ему отказались зачесть два года обучения и предложили поступать на первый курс. Тогда Лермонтов круто меняет свою судьбу – поступает в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалеристских юнкеров. В 1834 году он был выпущен в чине корнета и определен в Лейб-гвардии гусарский полк.

      К моменту исключения из университета за плечами у Лермонтова было более 300 неопубликованных стихотворений. Посмертная репутация Лермонтова привела к некоторому завышению их достоинств. При всей талантливости юного автора и очень рано освоенной поэтической технике в этих юношеских стихах больше от эпохи, чем от лермонтовского гения. В стихах поэтов пушкинской плеяды, даже не самых крупных, дебютировавших в начале и середине 1820-х, были гармония и свежесть. Но приемы быстро автоматизировались, язык закостеневал, да и вкусы читателей менялись (в том числе по социологическим причинам). Чтобы оживить стих, многие даровитые поэты 1830-х годов (повлиявший на Лермонтова Александр Полежаев, Андрей Подолинский, моднейший в свое время Владимир Бенедиктов и множество стихотворцев поменьше рангом) утрировали свои чувства, злоупотребляли поверхностными красивостями. Сказались эти тенденции и в ранних, подражательных стихах Лермонтова. Идеал отверженной миром и презирающей его байронической личности носился в воздухе, ему хотелось соответствовать – и он стал объектом имитаций. К тому же Лермонтов был очень молод, а юности всегда свойственна самомелодраматизация. Потому неудивительно, скажем, что одно из обращений шестнадцатилетнего поэта к Н. Ф. И. (Наталья Федоровна Иванова – девушка, которой он был увлечен) заканчивается так:

      Тебя раскаянье кольнет,

      Когда с насмешкой проклянет

      Ничтожный мир мое названье!

      И побоишься защитить,

      Чтобы в преступном состраданье

      Вновь обвиняемой не быть!

      Другое дело, что судьба Лермонтова и пафос его зрелой поэзии наполняют и эти юношеские строки смыслом и дыханием. Но сами по себе они были общим местом.

      Однако среди юношеских опытов Лермонтова есть несколько стихотворений, ставших классическими. Прежде всего это «Ангел». Как ни удивительно, Лермонтов не включил этот шедевр в свою единственную прижизненную книгу (хотя и опубликовал в 1839 году в «Одесском альманахе»; примерно такая же история с другим ранним стихотворением, куда менее совершенным, но не менее знаменитым – «Парус»). «Ангел» поражает и лаконизмом, и новым для русской поэзии, великолепно найденным ритмическим решением (четырехстопный амфибрахий с парными рифмами; Лермонтов пользуется им еще в нескольких ранних стихотворениях), но главное – очень характерной, очень лермонтовской лирической мыслью:

      Он душу младую в объятиях нес

      Для мира печали и слез,

      И звук его песни в душе молодой

      Остался – без слов, но живой.

      И долго на свете томилась она,

      Желанием