Громкий шепот. Мари Милас

что в книге встречаются сцены домашнего насилия (в том числе сексуального).

      Плейлист

      Curiosity – Bryce Savage

      Touch the Sky – Julie Fowlis

      I Will Survive – Demi Lovato

      Control – Zoе Wees

      Bad Blood – Taylor Swift

      Lay By Me – Ruben

      I Lose to Win – Los Tiburones

      Wasted Time – Charles, Charles

      Survivor – Besomage, Meric Again, RIELL

      Brother Run Fast – KALEO

      Drive – Raiche.

      Then and Now – Alex Who?

      Joke’s on You – Charlotte Lawrence

      I’m Begging You – Los Tiburones

      Bad Things – Summer Kennedy

      Ma Chérie – Naika

      Take You To Hell – Ava Max

      Пролог

      Валери

      Семь лет

      Я не хочу, мамочка!

      Мне хочется закричать. Возможно, даже топнуть ногой и укусить кого-нибудь за палец. Но я произношу эти слова про себя, потому что их в любом случае никто не услышит. И мама говорит, что громкость голоса леди не должна превышать двадцати децибел.

      – Детка, давай скорее, группа уже набралась. Все ждут только тебя, – подзывает она меня, но смотрит на папу, который подмигивает и одаривает ее улыбкой.

      Мама называет эту улыбку «расплавляющей». Что бы это ни значило.

      Я поправляю лямку рюкзака с изображенной на нем Ариэль. Она не моя любимая принцесса, но родители купили мне этот портфель, потому что у русалочки такие же яркие волосы, как у меня. А еще, если поиграть с буквами и звуками в наших именах, можно найти некоторое сходство.

      Звук. Голос. Громкость.

      Это то, что объединяет нас с Ариэль. Ее лишили голоса – иногда кажется, что и меня тоже.

      Мои рыжие волосы путаются в лямке рюкзака и причиняют боль. Платье розового цвета раздражает, потому что я люблю голубой. Родители продолжают обмениваться «расплавляющими» улыбками, а мне хочется выстрелить из лука – как всегда делает Мерида, – и лопнуть их розовый пузырь. Они очень любят друг друга. И иногда я думаю, что плод их любви оказался единственным соленым зерном попкорна среди сладкого.

      – Валери, ты рада, что прокатишься на аттракционах? – спрашивает папа, приседая передо мной.

      Его улыбка теплая, как молоко, которое я пью перед сном. Я люблю папину улыбку, хоть и ненавижу молоко. Мне хочется его выплюнуть, как и большую часть того, чем меня кормят. Ведь леди не может позволить себе лишние килограммы.

      – Ммм, ага, – каким-то образом мне удается преобразовать эти звуки в одно непонятное слово.

      – Используй нормальные слова, дорогая, – поправляет меня мама, изящно откидывая с плеча волосы цвета мандарина. Будь ей семь лет, нас бы точно не различили.

      У нее такие же ярко-голубые глаза, как и у меня, – в лучах солнца они похожи на безоблачное небо над океаном. Мама тоже надела розовое платье, отлично подчеркивающее идеальную фигуру балерины, которой недалеко до пенсии [1]. Вокруг шеи повязан шелковый платок цвета шампань, прикрывающий единственный ее изъян – родимое пятно. Конечно, такое же есть и у меня. Единственное отличие в том, что мне оно нравится. Это пятнышко похоже на Марс. В школе нам рассказывали о планетах, и я сразу запомнила название одной из них. Как не запомнить, если на точно такой же кружок я смотрю каждый день?

      – Да, рада, – произношу слишком тихо, хотя хочу разорвать платье Барби, стукнуть себя по груди и выпалить: «Я ненавижу аттракционы!»

      – Хорошо, тогда держи спину прямо и улыбайся пошире, Валери, – весело подбадривает мама.

      Папа нежно поправляет мои волосы – наконец-то прядь в лямке рюкзака распутывается, и мне становится легче дышать.

      – Мы заберем тебя через два часа, повеселись как следует. – Он целует меня в щеку, пока на глазах наворачиваются слезы.

      Я не хочу оставаться одна. Даже в день рождения собственной дочери они делают выбор не в мою пользу.

      Я не заплачу. Мама говорит, что когда девочки плачут, они становятся похожими на жертв пластической хирургии. Опять же, что бы это ни значило.

      Она часто говорит много странных выражений и слов, но я не спрашиваю их значения. Ведь мой вопрос, скорее всего, затеряется в череде «расплавляющих» улыбок и разговоров о балете, который я, кстати говоря, тоже ненавижу.

      Мама обнимает и целует меня на прощание, поправляя мое платье. Нельзя выглядеть помятой, потому что девочки всегда должны быть красивыми. Но разве я стану менее красивой из-за заплаканных глаз, выбившейся пряди волос или маленького пятнышка из-за мороженого, которое прикрываю рукой?

      Группа детей моего возраста вместе с сопровождающим от парка развлечений стоят около горки, которая выглядит как орудие для пыток. Я не слушаю разговор детей и не обращаю внимания на конкурсы аниматоров. Достав альбом для рисования, который мне удалось тайком положить в рюкзак, сажусь на край клумбы и рисую свои эмоции, превращая их в цветы.

      Сегодня это

1

Балерины уходят на пенсию в 35 лет.