Завод: Назад в СССР. Книга 3. Рафаэль Дамиров

начальнику.

      – Пошел ты! – недолго думая ответил Климент.

      – Ясно, переговоров не получится.

      Я вставил ключ в замок двери, трижды провернул, отпирая. Что-то подсказывало – просто так сдаваться начальник цеха не намерен, и мне не стоит ждать встречи внутри подсобки с распростёртыми объятиями. Нет, придётся повозиться. Я отпер дверь, открывавшуюся на себя, тотчас отшагнул в сторону. Решение оказалось абсолютно верным.

      Через секунду из дверного проема пристройки с продолжительным “а-а-а-а!” вылетел возбуждённый Климент. Он держал в руках огромный дрын, утыканный гвоздями. Не знаю, где он его взял, но намерения начальника цеха были ясными – он намеревался опустить эту самопальную булаву на мою голову.

      – Я тут вообще-то, – обозначил я начальнику, замершему метрах в пяти от входа, спиной ко мне.

      Дрын он по-прежнему держал в замахе над головой и растерянно оглядывался – меня-то он не видел. Замолчали на мгновение псы, растерявшиеся при появлении этого идиота.

      Услышав мой голос, Климент медленно повернулся. Его глаза горели нехорошим блеском, а рожа была перекошена от гнева. Собаки быстро опомнились, начали рычать и скалиться. Начальник цеха отмахнулся от псов и вгрызся в меня взглядом.

      – Убью гадину! – взревел он и бросился в неподготовленную атаку.

      С другой стороны, а что ему ещё было делать? Если подумать, устранив препятствие в виде меня, начальник цеха получал шикарную возможность по-тихому свалить за заводскую территорию. Этот вопрос был для него сейчас первостепенным – оказавшись за забором, он мог бежать из города куда глаза глядят. Даже билеты покупать не надо – у него свой автомобиль есть. Ну или, как вариант, он мог затаиться и обратиться к своим вездесущим знакомым, о которых он все время твердил. Хотя насчёт их наличия у меня всё-таки закрадывались сомнения. Может, это всё враки, бравада? Любят подобные люди преувеличивать свои возможности.

      Как бы то ни было, Климент, вновь подняв деревяшку над головой, попытался меня ударить. Я резко отпрыгнул, и булава рухнула на крыльцо подсобки, гвозди скрежетнули по ступенькам. Поскольку Климент бил со всей силы, руки у него теперь отсушило. Он зашипел, бросая дрын, сжимая и разжимая кулаки. Я же ударил его дверью, сбивая с ног. Как раз чтобы ко мне потом вопросов не было о причинении телесных повреждений, он ведь такой товарищ, может и заявление накатать. А так – вроде как, бежал мужик и о дверь лбом ударился, а с двери взятки гладки.

      Получив по башке, Климент попятился, хватаясь за лоб, где краснел ушиб. Но сдаваться он явно не собирался. Попятившись, принялся отмахиваться от собак, а те, осмелев, начали на него бросаться и хватать за штанину.

      – Фу! Фу, кому говорю! Вон пошли! – орал он.

      Я обратил внимание, как начальник сунул руку в карман брюк и вытащил складной нож. Блеснул клинок, но судя по ломаным движениям, Климент толком не умел пользоваться холодным оружием. Собаки угрозы не понимали, продолжали трепать его за штанину и даже завалили на землю, не