Не бойся Жнеца. Стивен Грэм Джонс

нный.

      Почему Тоби точно знает, что игру придумал возродить именно пересаженный? А потому, что если ты лично пережил ту ночь, то ничего развлекательного в Озерной Ведьме не видишь.

      А вот пересаженные, у кого родители не нашли смерть в этих водах, – видят.

      Игра очень простая. Маленькая Галатея Пэнгборн – в старшей школе первый год, но пишет почище любой студентки, даже получила приз за свое исследование об игре в Озерную Ведьму, которое новый учитель истории отправил на какой-то национальный конкурс. Ну и дай ей Бог. В качестве награды Галатее предложили зачитать работу на собрании школы. Причем не какой-то кусочек, а целиком.

      Гипотеза исследования заключалась в том, что игра в Озерную Ведьму, возникшая «более или менее спонтанно», просто не могла не возникнуть: подросткам нужны «брачные» ритуалы, это естественная потребность, или, цитируя Галатею, «биологический императив, выраженный через социальное взаимодействие». А уникальность Пруфрока в том, что на долю здешних подростков выпало бороться с горем и травмой из-за Бойни в День независимости. И ничего удивительного, говорит Галатея в микрофон нудным профессорским голосом, что ритуалы ухаживания у местных детишек «неразрывно переплелись» с процессом восстановления после травмы. И если считать, что жизнь – это «Колесо фортуны», у нее на все вопросы готовы ответы.

      В общем, Тоби согласен: в том, что она тогда сказала, есть свой смысл.

      Как и в самой игре, если ты готов как следует побегать. Галатея тогда сказала собранию, что элегантность игры – в ее простоте. Если тебе кто-то нравится, ты двумя руками стучишь во входную дверь, в боковое стекло машины или еще куда-то, смотря где хочешь начать. Стучать надо настойчиво, тук-тук-тук-тук-тук, чтобы тебе наверняка открыли. К тому же так ты вынужден задержаться дольше необходимого, и тебя запросто могут поймать.

      Но нет, ты уже убегаешь.

      Что дальше?

      А вот что: под черной накидкой ты либо голый, либо почти голый – по правилам игры ты почти всю свою одежду сваливаешь в кучу перед дверью. Галатея назвала это «приманкой и обещанием». Тоби считает, что это – «большой прикол».

      Короче, несколько минут назад он поднялся с убогой и пропитанной потом полуторной кровати в мотеле «Конец тропы», в верхней части Главной улицы, поднес указательный палец к губам, предлагая Гвен помолчать, и потянул на себя тусклую красную дверь. На пороге лежала пара аккуратно сложенных легинсов для йоги, а рядом – дорогая тонкая футболка, какие, наверное, продаются за девяносто баксов в магазинах возле горы.

      Он выглянул на парковку: сквозь клубящийся снег видны лишь очертания его «камри» и грузовичка мамы Гвен. Чему удивляться: декабрь в Айдахо. Всего час дня, а уже ни черта не видно из-за метели.

      – Кто там? – спросила Гвен шепотом и поднялась с кровати, прижимая простыню к горлу, как какая-нибудь героиня телесериала. Тоби этот жест всегда волновал.

      Еще одно правило: если не бросишься в погоню немедленно, эта конкретная Озерная Ведьма в твою дверь больше не постучит. «Сообщение получено», как сказала Галатея, потому что «наводить страх на объект твоей привязанности и маскироваться – это… как-то… жутковато?».

      Кажется, после этих слов в ее аудитории раздался первый смешок.

      – Сообщение получено, – бормочет Тоби, как бы обращаясь к своей Озерной Ведьме, наклоняется в своих боксерских трусах и трогает легинсы для йоги, дорогую футболку, словно хочет нащупать тепло той, на которой совсем недавно они были надеты. Той, которая только что стояла здесь, выскальзывая из одежды, прикрывшись накидкой – при минусовой температуре, сколько там сейчас градусов?

      Возникает вопрос: как быть? Оставить Гвен в номере и пуститься в погоню за другой девушкой, презрев непогоду?

      Хотя что за вопрос? Ведь это же игра. Дело не в том, удобно тебе или нет. А в том, хочешь ты или нет.

      – Сбегаю за колой, – бурчит Тоби в глубь номера и выходит за дверь, хватая на ходу свою спортивную куртку. Правилами это запрещено: ты должен броситься в погоню как есть, ничего не шнуруя, не чистя зубы, не натягивая модные штаны, – но он уже замерз.

      Гвен что-то кричит ему, но дверь уже со щелчком закрылась.

      Тоби стоит один под балконом второго этажа, это такой крытый переход, или как он называется? Галатея точно нашла бы нужное слово. «Парапет?» Тоби ухмыляется, сам не понимая, откуда слово приплыло ему в голову. С урока английского? Из какого-то фильма?

      Да и какая разница?

      Важно другое: следы на снегу уже покрываются ледяной корочкой.

      – Оно должно того стоить! – кричит Тоби в сторону парковки.

      Кажется, он стоит на крыше мира, и больше вокруг нет вообще никого.

      Все, у кого в порядке с мозгами, то есть все, кроме него и Озерной Ведьмы, сидят в домах, где тепло. А уж кто снаружи, наверняка как следует утеплился, для такого бурана напялил на себя очки-консервы, а то и прихватил дефибриллятор.

      Тоби запихивает руки себе под мышки, глубже загоняет голову в воротник и выходит в зимнюю стужу.

      Если