Тайна фанатки. Г. Н. Райт

он всегда прав, даже когда я этого не хочу. Он предупреждал меня о Брэде и его репутации, но братишка не понимал, что я позволила этому козлу окрутить себя только потому, что знала – этого хотят родители. Они постоянно приводили его с собой и твердили, мол, мы вращаемся в одних и тех же социальных кругах и у нас одинаковые жизненные цели, и делали это до такой степени настойчиво, что я почти тонула в их ожиданиях. Смешно, что они думают, будто знают, каковы мои жизненные цели, поскольку почти не обращают на меня внимания, но я знаю, какую роль вынуждена играть.

      Когда Брэд наконец пригласил меня на свидание, я согласилась только из вежливости и чтобы порадовать родителей. Прошло два месяца, и я застряла в этом круговороте, который не знаю, как разорвать. Все эти званые обеды и свидания за чашкой кофе с единственной целью – чтобы нас видели вместе. Я не прикасалась к нему, если не считать быстрого поцелуя, и, вероятно, именно поэтому он сейчас здесь, удовлетворяет свои потребности с обслугой, и бог знает, до кого еще он доберется. Не то чтобы меня это волновало, но если его внимание сосредоточено на чем-то другом, то это мешает ему сосредоточиться на мне, а такой исход меня вполне устраивает.

      Джош не понимает этого, но ему это и не нужно. Как я уже сказала, он золотой мальчик, талантливый хоккеист и, что самое важное, мужчина. Он никогда не поймет давления и ожиданий, которые испытывает женщина в семье, в обществе, в мире. Потому я улыбалась и прислушивалась к требованиям родителей, думала, что это мне поможет, но посмотрите, к чему это привело. Я усмехаюсь про себя, отправляя в рот еще немного невероятно дорогого шампанского из бутылки. Пузырьки, взрывающиеся на кончике языка, как раз такие, как я люблю. Даже это чертово шампанское идеально.

      Почему он не может просто держать член в гребаных штанах?

      Меня это едва ли трогает, но серьезно, насколько сложно проявить к человеку элементарное уважение? Не в силах больше выносить это притворство, я молча поворачиваюсь и направляюсь внутрь, хочется сбежать. На сегодня с меня хватит. Я пробираюсь сквозь толпу людей, пока не достигаю дверей заднего дворика, пересекаю кухню и оказываюсь в конце длинного широкого коридора. Побег уже в пределах моей досягаемости, и тяжесть в груди наконец-то начинает спадать.

      – Мэделин, на пару слов,—резкий голос отца пронзает меня насквозь, останавливая на полпути, и когда я поворачиваюсь к нему, он кивает головой в сторону своего кабинета.

      Я издаю глубокий стон, но натягиваю на лицо еще одну фальшивую улыбку, как будто это не самая худшая ночь в моей гребаной жизни, и послушно следую за ним.

      Кабинет моего отца – его отражение: чистый, холодный, архаичный, он ему подходит. Он неплохой отец, просто старомодный. Мне приходится бороться с ним на каждом шагу, и пока Джош большую часть времени находится рядом, прикрывая мне спину, мне легче это выносить. Однако, как только дверь за мной захлопывается, я тут же чувствую себя в ловушке. Отец направляется к своему столу и жестом приглашает меня сесть напротив