Интервью с вампиром. Энн Райс

смог разглядеть комнату: круглый дубовый стол, кресла, таз и зеркало на стене. Молодой человек ждал.

      – А у вас хватит пленки, чтобы записать историю целой жизни? – И молодой человек увидел четкий профиль полуобернувшегося вампира.

      – Конечно. Когда повезет, мне удается взять интервью у трех-четырех человек за вечер. Но только это должна быть действительно хорошая история.

      – Еще бы, – сказал вампир. – Я расскажу вам свою жизнь. Я сам этого хочу.

      – Отлично. – Молодой человек поспешно достал из портфеля диктофон, проверил кассету и батарейки. – Расскажите, как получилось, что вы поверили в это, почему вы…

      – Нет, – оборвал его вампир. – Мы начнем иначе. У вас все готово?

      – Да.

      – Тогда садитесь. Я включу верхний свет.

      – Но я всегда думал, что вампиры не любят света. Если вам хочется, чтобы было темно, я не против… – Он осекся.

      Вампир отвернулся от окна и смотрел теперь прямо на него. Лица вампира не было видно, но что-то в этой неподвижно застывшей фигуре насторожило юношу. Он хотел было что-то сказать, но промолчал. Вампир подошел к столу, взялся за шнур выключателя, и молодой человек вздохнул с облегчением. И тут же резкий желтый свет залил комнату. Молодой человек ошеломленно уставился на вампира. Его пальцы судорожно вцепились в край стола.

      – Боже! – только и смог выдохнуть он.

      Лицо у вампира было белое и гладкое, словно вырезанное из кости, и застывшее, как у статуи. Жили только его зеленые глаза; они пристально смотрели на молодого человека и сверкали, как изумруды, и казалось, что два огня горят на белом холодном лице. Вдруг вампир улыбнулся, нежно, почти мечтательно, и на белизне его кожи обозначились линии, бесконечно подвижные, но скупые, как на штриховом портрете.

      – Рассмотрели? – тихо спросил он.

      Юноша вздрогнул и поднес руку к глазам, защищаясь от яркого света. Потом перевел взгляд на безукоризненно сшитый черный фрак, который мельком уже видел в баре, длинные складки плаща, черный шелковый галстук и воротничок сорочки, такой же ослепительно белый, как кожа вампира. Его густые, черные, слегка вьющиеся волосы были зачесаны назад, их кончики едва касались воротничка.

      – Ну как, вы все еще хотите этого интервью? – спросил вампир.

      Молодой человек открыл рот, но не мог выдавить ни звука, только кивнул.

      – Да, – наконец выдохнул он.

      Вампир опустился в кресло напротив и тихо, доверительно сказал:

      – Включайте запись и ничего не бойтесь.

      Он перегнулся через стол, и юноша испуганно отшатнулся. Пот градом катился по его щекам. Вампир положил руку ему на плечо, крепко сжал его и сказал:

      – Поверьте, я не сделаю вам ничего плохого, я хочу воспользоваться случаем. Наша беседа для меня гораздо важнее, чем вы думаете. Давайте начнем поскорее. – Он откинулся в кресле и застыл в ожидании.

      Юноша с трудом перевел дыхание, вытер лицо платком, пробормотал, что микрофон внутри, нажал кнопку, и запись началась.

      – Вы не всегда были таким, правда? – начал он.

      – Верно, я стал вампиром в тысяча семьсот девяносто первом году, мне было тогда двадцать пять лет.

      Юноша, ошеломленный такой точностью, повторил дату вслух, прежде чем задать следующий вопрос:

      – Как это случилось?

      – Очень просто. Но я бы хотел рассказать все по порядку, с самого начала.

      – Разумеется, – быстро кивнул молодой человек, сложил платок вчетверо и провел им по губам.

      – Все началось с несчастья… – начал вампир. – Мой младший брат… погиб. – Он запнулся.

      Молодой человек кашлянул, чтобы прочистить горло, еще раз вытер лицо платком и засунул его в карман.

      – Может быть, вам больно… вспоминать об этом? – спросил он робко.

      – Больно? – отозвался вампир. И покачал головой. – Нет. Однажды я уже рассказывал эту историю. И потом, это было так давно… Мы тогда жили в Луизиане. Взяли ссуду на землю и основали две плантации индиго на Миссисипи, неподалеку от Нового Орлеана…

      – Так вот откуда у вас акцент, – тихо сказал юноша.

      Вампир недоуменно взглянул на него, потом рассмеялся:

      – Я говорю с акцентом?

      – Я заметил это еще в баре, когда спросил, кто вы, – торопливо заговорил юноша. – Едва различимая четкость согласных, и все. Но я не догадался, что это французский акцент.

      – Ничего, – успокоил его вампир. – Я не столько удивлен, сколько притворяюсь. Просто время от времени я забываю о своем акценте. Но давайте продолжим.

      – Конечно, конечно…

      – Я говорил о плантациях. Кстати, может быть, из-за них я и стал вампиром. Но об этом после. Мы жили роскошно, но в то же время очень просто. Мы очень любили наш мир. Во Франции нам никогда не было бы так хорошо. Может, то была только выдумка, очарование дикой и девственной природы, но разве это важно? Я помню мебель, выписанную из Европы. – Вампир улыбнулся. –