Леденцовая банда ищет приключений. Шарлотта Инден

и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

      Оскару, Эмилю и Лени –

      моим Отчаянным

      Трое Отчаянных скучают

      Ничего не происходило.

      Наша маленькая улочка стояла совсем пустой среди полуденной жары.

      С неба палило солнце. Герани по соседству повесили головы. Бумажная обёртка от леденца на палочке валялась в пыли. Не было ни ветерка, который сдул бы обёртку с булыжной мостовой.

      Трое Отчаянных лежали на траве в смертельной скуке.

      – Пф-ф, скукота, – сказал мой младший брат Том, по прозванию Буффало Том.

      – Такой скукоты ещё никогда не бывало, – подтвердил я. Меня называли лучшим следопытом всего Запада, Востока и остального мира тоже. Вообще-то меня зовут Тео, всего лишь Тео. – Не-е, такой скукоты до сих пор не бывало. Разве что вчера.

      И я толкнул Тома, просто так, от скуки. И он меня толкнул, потому что ему тоже было скучно. Да, можно толкаться и лёжа.

      – Машина, машина! – воскликнула наша младшая сестра Лотти, также известная как Лассо-Лотта. И от волнения так стиснула своего резинового единорога, что выдавила из него весь воздух.

      – Да-да, с чего бы вдруг машина? – не поверили мы.

      Но тут мы и сами услышали: действительно приближалась машина. И это при том, что по нашему переулку машины почти не ездят. Что же могло случиться?!

      – Готовься к бою! – крикнул Буффало Том.

      Мы вскочили и ринулись к забору.

      – Я тоже хочу! – вопила нам вдогонку Лассо-Лотта.

      Я дал ей водяной пистолет. Маленький, красный.

      Буффало Том перевернул большое ведро, чтобы Лотта встала на него.

      – Водой – огонь! – скомандовал я.

      Лассо-Лотта сосчитала:

      – Лаз, два, пять.

      Мы прицелились. Мы попали. Мы ликовали.

      Тут взвизгнули тормоза.

      Машина остановилась.

      Мы спрятались за забором и втянули головы.

      Кто-то ругался. Хорошо было слышно через окно автомобиля с опущенным стеклом.

      Открылась водительская дверца. Вышел мужчина.

      Это мы смогли определить по большим, чёрным, блестящим ботинкам, посмотрев в щель под забором.

      – Ой-ой, – выдал Буффало Том.

      Лассо-Лотта весело захихикала.

      – Кто это сделал? – прозвучал грозный мужской голос.

      – Мы! – крикнула Лассо-Лотта и захихикала ещё громче.

      – Бессовестные! – ярился человек с грозным голосом. И ноги в чёрных ботинках начали неистово подпрыгивать. Каблуки при этом стучали по булыжной мостовой. – Сейчас же выходите, безобразники!

      Лассо-Лотта посмотрела на Буффало Тома.

      Буффало Том посмотрел на меня.

      Я побежал за мамой.

      Мама проявила миролюбие.

      Мужчина – нет. Он продолжал ругаться.

      – Какая наглость! Как вы воспитываете детей? – И, наконец, он сказал: – А хуже всего эти водяные пятна на моём лаке.

      Мы посмотрели на его машину. Она была такая же чёрная и блестящая, как и его ботинки.

      – Это вы серьёзно? – спросила мама.

      – В конце концов, я только что с мойки. Заплатите мне двадцать евро, чтобы я ещё раз заехал на автомойку. – И он требовательно протянул руку.

      – Вот уж точно нет, – сказала мама. – До свидания.

      И она снова закрыла калитку. Со стуком.

      Мужчина за забором продолжал ругаться. Но без мамы ему, видимо, было скучно. И он снова сел в машину. Чёрные ботинки ещё раз блеснули перед тем, как дверца машины захлопнулась. И он уехал.

      – Мама, а что этот человек делает, когда идёт дождь? – спросил я.

      – Ругается, – ответил Буффало Том.

      Мама сделала глубокий вдох. И выдох. И ещё раз. И сказала:

      – Тео! Том!

      – Да, мама?

      – Не стреляйте в людей. И в людей на машинах, если у них опущены стёкла.

      – Окей, мама.

      И она снова ушла в дом.

      А мы снова стали смотреть через забор.

      Трое Отчаянных всё ещё скучают

      Ничего не происходило.

      Наша маленькая улочка стояла совсем пустой среди полуденной жары.

      С неба палило солнце. Герани по соседству повесили головы. Бумажная обёртка от леденца на палочке валялась в пыли. Не было