У страха глаза велики. Екатерина Вильмонт

ыла ее работа, за которую она получала пусть небольшие, но свои деньги и страшно этим гордилась. А кроме того, она привязалась к Юлии Арсеньевне как к родной, и та отвечала ей любовью и вниманием. Работа была нетрудная для Степаниды – прибрать в квартире, сбегать в магазин, в сбербанк, в аптеку. А еще Юлия Арсеньевна учила Степаниду говорить без ошибок, вести себя как надо, и Степанида нисколечко на нее не обижалась. От Матильды она пока скрывала, что работает, тем более что они в последнее время очень мало виделись. Матильда возвращалась поздно, когда Степанида уже была дома, так что заметить она ничего не могла. Вот и сегодня сразу после уроков Степанида помчалась на улицу Гиляровского.

      – Ах, Стешенька, сейчас мы с тобой этими сумками как раз и займемся.

      – Да откуда ж они, Юлия Арсеньевна, и что в них?

      – Их привезла Леночка, это... Помнишь, я тебе говорила, что жена знаменитого актера Муравина создала благотворительный фонд помощи нуждающимся артистам?

      – Вроде да...

      – Ну вот, а Леночка и ее подружка Лора решили собрать кое-какую одежду лишнюю у своих коллег...

      – Так там одежда?

      – Ну да.

      – А нам-то что с ней делать?

      – Мы с тобой ее разберем, что-то, может, надо выбросить, что-то постирать или почистить...

      – Почистить? – всплеснула руками Степанида. – Да вы знаете, сколько сейчас химчистка стоит?

      – Нет-нет, наше дело только разобрать вещи и рассортировать. Леночке просто некогда самой, ты же знаешь, как она занята.

      – Сделаем! – пожала плечами Степанида. – Но неужто артисты отдают непостиранное?

      – Очень возможно, у них нет времени и денег тоже.

      – А кто ж стирать и чистить будет? – допытывалась Степанида.

      – Насчет стирки не знаю, а вот сеть итальянских химчисток, вернее, ее хозяйка обещала сделать это бесплатно.

      – Тогда они и постирают, наверное.

      – Возможно.

      – Только вот что, Юлия Арсеньевна, я лучше сама все сделаю, а вы ступайте в комнату и дверь закройте, а то, не дай бог, еще кашлять начнете... От пылищи да вонищи.

      – Стеша! Что ты вообразила? Это ж все-таки не от бомжей вещи.

      – А кто их, артистов, знает? Вон у нас в доме на втором этаже один артист живет – пьянь пьянью, и от него всегда так воняет.

      – Это, конечно, прискорбно, но эти вещи не от него, а скорее для него!

      – Тоже верно, – улыбнулась Степанида и открыла первую сумку. Вытащила оттуда полиэтиленовый пакет, заглянула в него и вытряхнула содержимое на пол в прихожей. – Ой, гляньте, какие хорошие вещи!

      – Действительно, почти новые! – обрадовалась Юлия Арсеньевна. – И смотри, все чистенькое, что там у нас?

      – Две юбки, два джемпера и лифчик, совсем новый, в упаковке еще! Это мы отложим сразу.

      Она достала из сумки еще один пакет и тоже вытряхнула на пол. Там оказался вполне приличный шерстяной пиджак. Степанида повела носом.

      – Это в чистку, табачищем разит! – определила она.

      – Кстати, Стеша, проверь карманы. Мало ли кто что мог забыть, – посоветовала Юлия Арсеньевна.

      Действительно, в кармане пиджака Степанида обнаружила полупустую пачку сигарет, три проездных талончика за прошлый квартал и шариковую ручку.

      – Ой, и что теперь с этим делать? – спросила она.

      – Да ничего! Сигареты отдадим кому-нибудь, кто курит, билетики можно только выбросить, а ручка... Ручка тебе пригодится. Не разыскивать же владельца из-за такой ерунды, – улыбнулась Юлия Арсеньевна. – Вот если кто-то забыл документы вынуть или еще что-то важное, тогда другое дело.

      Однако больше ничего не попалось. Юлии Арсеньевне кто-то позвонил, и она ушла в комнату, а Степанида взялась уже за последнюю сумку. Вытащила оттуда теплый шарф, шапку-ушанку и мужскую куртку с множеством карманов и кармашков. Она стала методично их проверять. Во внутреннем, застегнутом на «молнию» кармашке что-то шуршало. Она открыла «молнию» и достала из кармана аккуратно сложенную бумажку. Развернула ее. «Если со мной что-то случится, прошу винить в этом Тимофея Михайловича Холщевникова». Степанида даже рот открыла от изумления. Ни фига себе! Вот это записочка! Но что же делать? Степанида задумалась. Если человек написал такую записку и сунул ее в карман куртки, значит, он чего-то боялся... И если куртка с запиской попала сюда, то, наверное, с ним случилось-таки несчастье, в котором скорее всего виноват этот самый Холщевников. А записку не нашли... Кому, интересно, она предназначалась? Вероятно, милиции...

      – Стешенька, ты о чем задумалась? – заставил ее очнуться голос Юлии Арсеньевны.

      – Да так, ни о чем... – ей не хотелось пугать впечатлительную пожилую даму. И она решила при первой же возможности позвонить Валерке. Он обязательно что-то умное присоветует. Она спрятала записку в свою сумку, а куртку положила в отдельный пакет. Ее надо тоже сохранить для следствия. Больше ничего интересного ей не попалось.

      Покончив с разборкой вещей, она сбегала в магазин