Брат против брата. Майн Рид

анская война Севера и Юга. – Прим. перев.) дурная кровь начала сказываться, даже в лучшем обществе. Она вызывала вражду не только между отдаленными родственниками, но и внутри семей. Отцы расходились во мнениях с сыновьями; братья спорили с братьями; даже сестры занимали противоположные позиции в спорах, прежде неслыханных среди прекрасного пола. Спорили о господстве Севера или Юга, а в центре споров стоял вопрос о неграх.

      Темная тень упала на дома бедняков, не избежали ее и гостиные богатых; и во многие дома, прежде счастливые и веселые, готов был вступить мрачный скелет.

      Не остались свободными от заразы враждебных идей и модные места отдыха; и нигде не было более ожесточенных споров, чем в Ньюпорте, штат Род-Айленд. Знаменитый приморский курорт, долгие годы служивший нейтральной почвой, на которой привыкли по-дружески встречаться представители лучшего общества Севера и Юга, превратился в арену схваток. Какая печальная перемена по сравнению с прежними приятными встречами! Молодые северяне с разумным спокойствием встречали эту перемену; более импульсивные сыновья Юга свободно проявляли свой горячий характер.

      – Вы серьезно, мистер Деверо? Я уверена, что это не так.

      – Если я когда-нибудь говорил серьезно, мисс Уинтроп, то именно сейчас.

      – И вы будете сражаться против старых звезд и полос? Против флага… ну, если он не “развевался тысячи лет в битвах на ветру”, то я уверена, еще будет!

      – Если так будет продолжаться и дальше, я буду среди первых, кто его сорвет!

      – Боже милостивый! Где же ваш патриотизм? Мистер Деверо, говоря так, вы меня оскорбляете. Вы ведь знаете, сэр, что мои предки были среди тех, кто поднял этот флаг. И тот, кто говорит о том, что его нужно сорвать, не может быть среди моих друзей.

      Эти противоположные мнениявысказывалиюная леди из Бостона, Массачусетс, и молодой джентльмен из Ричмонда, Вирджиния; оба представляли лучшие круги общества своих штатов; предки обоих были среди тех, кто подписал Декларацию независимости.

      И не впервые красивый вирджинец разговаривал наедине с мисс Уинтроп: одной из самых прекрасных девушек Массачусетса.

      Его глубоко огорчило бы, если бы он знал, что разговаривает с ней так в последний раз, поразило бы в самое сердце: он был увлечен Аделиной Уинтроп и считал, что и она увлечена им. В этом он заблуждался и не подозревал в этот момент, как близок к обнаружению своей ошибки.

      Он был уверен в своей власти над молодой девушкой, и ее последние слова вызвали у него раздражение. Подчеркивание слова “друзей” указывало на более близкие отношения – указывало прямо на него. Так он подумал, и его ответ звучал не примирительно, а вызывающе.

      – Мне кажется, мои предки тоже имели отношение к подъему этого флага. Но дело в том, что теперь этот флаг загрязнен отвратительным аболиционизмом, который проповедует ваш пуританский сброд.

      – Подождите, мистер Деверо! – воскликнула девушка, покраснев и прерывая его. – Вы забываете, что у меня самой в жилах кровь пуритан. И хоть мы далеко отошли от простых и строгих стандартов наших предков, их дело было праведным. Разве не так же с гугенотами, от которых вы происходите?

      – Гугеноты были джентльменами.

      – Вы правильно поступили, воспользовавшись прошедшим временем, Уолтер Деверо, говоря о своих предках! Я не буду так строга по отношению к ним и не скажу, что все их потомки выродились. Среди них по-прежнему встречаются джентльмены. Вон один из них.