Хорошая девочка. Карина Илларионова

роших людей", но жесткий порядок при чтении не обязателен – каждая история является самодостаточной и завершенной.

      Перед тем как вы перейдёте к прологу, обратите внимание, что читаете черновик – незаконченную книгу, которую я пишу прямо сейчас. Вы будете получать доступ к новым эпизодам сразу же, как только они будут готовы.

      Завершение черновика планируется на декабрь 2024 г.

      Пролог

      – Мне очень нравится твоя работа, – серьёзно, без тени улыбки произнесла высокая брюнетка, не отрывая взгляда от прислонённой к стене картины в лаконичной раме.

      Лучи заходящего солнца с трудом пробивались сквозь пыльные окна, и полумрак, царивший в просторном кабинете хозяйки галереи, сгущался вокруг её худой фигуры, затянутой в чёрное платье-футляр. Тёмные волосы без малейшего намёка на седину были собраны в тугой пучок, лица почти не было видно, и если бы прямо сейчас Саша попробовала угадать возраст своей собеседницы, то не смогла бы этого сделать.

      Но никакой необходимости что-то угадывать не было. Саша знала не только возраст, она знала и помнила об Эльвире очень многое. И, несмотря на это, не могла справиться со странным, почти болезненным любопытством и притяжением к этой женщине.

      Эльвира её завораживала.

      – А знаешь, почему? – спросила та, отходя от картины и усаживаясь за небольшой кофейный столик.

      – Почему? – вежливо откликнулась Саша и села напротив.

      – Мне нравится точка опоры, – сказала Эльвира.

      Она протянула руку – браслеты на тонком запястье зазвенели – и подняла серебряный кофейник. Аккуратно разлила по крошечным чашкам кофе и покровительственно улыбнулась.

      Саша повернулась к картине и, словно могла увидеть что-то новое, внимательно её осмотрела.

      Ночь. Звёзды. Снег. Крыша.

      Совсем ещё юная девушка – светлые волосы, упрямо сведённые к переносице брови, развевающееся на ветру длинное алое платье – стоит на краю и стягивает с лица улыбающуюся маску, чем-то похожую на карнавальную, но гораздо более жуткую.

      На работу ушло неприлично много времени, оторванного от семьи, но результат того стоил. Безупречная, совершенная картина, идеальная во всём: начиная от вложенной в неё идеи и заканчивая самым неприметным штрихом. Но о чём именно говорила Эльвира?

      – Точка опоры? – переспросила Саша. – Не понимаю.

      – Разумеется, моя девочка. Ты не понимаешь. Чтобы понять, тебе пришлось бы выслушать одну длинную историю о старых временах. Об очень старых…

      Саша прищурилась.

      – Но если тебе интересно, я расскажу, – добавила Эльвира.

      Как будто у меня есть выбор,– со смесью раздражения и восхищения подумала Саша.

      – Мне очень интересно, – сказала она вслух и взялась за чашку.

      Эльвира усмехнулась:

      – Начну с того, что двадцать пять лет назад я больше всего ненавидела фабрику твоего отца и твою мать.

      Она остановилась, видимо, ожидая какой-то реакции.

      Саша вздёрнула бровь.

      Да как вы смеете?! Почему вы так говорите о моей семье?!

      Эльвира ждала этого? Но Саша не собиралась ей подыгрывать и спокойно заметила:

      – Двадцать пять лет назад фабрики ещё не существовало.

      – Ты всё испортила, – так же спокойно отреагировала Эльвира и поднялась со своего места. Сделала несколько шагов по кабинету, снова подошла к картине и застыла, обхватив себя за плечи руками.

      – Испортила?

      – Да, – в голосе Эльвиры вдруг зазвучал смех. – Я уже приготовила следующую фразу: "Девочка моя, мы с твоим отцом старые друзья. Я помню тебя совсем крошечной…", но ты всё испортила. Неужели сложно было сделать вид, что ты удивилась?

      Саша фыркнула.

      – Но насчёт фабрики ты не права, – уже серьёзнее продолжила Эльвира. – Двадцать пять лет назад она не просто существовала, она была в несколько раз больше. Только называлась она Коломенским мебельно-сборочным комбинатом имени Ленина. Я пришла туда сразу после института, работала в плановом отделе. Там я познакомилась со своим первым мужем, а потом и со вторым, но семейная жизнь у меня не задалась. А твой отец работал в отделе технической подготовки кадров. За год до того, как уволиться, он стал начальником отдела и очень собой гордился.

      – Как интересно, – сказала Саша и поняла, что сейчас говорит уже искренне. – Я не знала об этом.

      – А что ты вообще знаешь о жизни своего отца? – Эльвира вернулась к столику, но не стала садиться, а только оперлась рукой на спинку стула.

      – Наверное, не так много, как следует знать хорошей дочери. Но о некоторых вещах, увы, – Саша прервалась и сделала глоток, – я помню больше, чем хотела бы.

      Кофе горчил, и она отставила чашку в сторону.

      – О, память! – Эльвира хрипло рассмеялась. – Она наше благословение и проклятье…

      – Почему вы ненавидели фабрику? – спросила Саша.

      – Потому