Страстный сюрприз для шейха. Сандра Мартон

а раскаленные пески, держа на руках женщину.

      Шейх был одет в белый бурнус с золотой отделкой; его серебристо-серые глаза смотрели вперед и сверкали от ярости. Женщина, обвив руками его шею, смотрела на него с невысказанной мольбой.

      – Что случилось, Ник? – спросила она.

      – Нас снимают, – ответил он.

      «Но каждый, кто увидел эту фотографию на обложке журнала „Сплетник“, сделал иной вывод», – мрачно подумал Ник.

      Под фото была огромная подпись: «Шейх Николас аль-Рашид держит на руках свое последнее завоевание – красавицу Дину Берджесс. Каково быть пленницей такого великолепного дикаря пустыни?»

      Ник выругался.

      – Зачем они лгут, эти подлые ублюдки?

      Невысокий мужчина в противоположном конце комнаты кивнул:

      – Вы совершенно правы, сир.

      Ник поднял глаза и прищурился.

      – Они называют меня дикарем пустыни, словно я какой-то зверь. Они считают меня некультурным и жестоким животным?

      – Нет, сир. – Маленький человечек сложил руки вместе. – Конечно нет.

      – Никому не сходила с рук попытка обозвать меня.

      Хотя нет. Однажды кое-кому это сошло с рук. Ник нахмурился. Это была женщина, вернее, девушка.

      «Ты обыкновенный дикарь», – сказала она тогда.

      Ник нахмурился:

      – Это фото сделали на фестивале. Это был Ид аль-Баранда – государственный праздник Квидара! – Он вышел из-за массивного букового стола и зашагал к стене с окнами с видом на один из каньонов Нью-Йорка. – По традиции я был в бурнусе.

      Абдул согласно кивнул.

      – И шатер, – процедил Ник сквозь зубы. – Этот чертов шатер принадлежал поставщику еды.

      – Я знаю, милорд.

      Ник вернулся к столу и схватил журнал.

      – Ты только посмотри на это!

      Абдул осторожно шагнул вперед и всмотрелся в фотографию.

      – Милорд Рашид?

      – Они отредактировали снимок: стерли океан и поставили шатер в центре пустыни!

      – Да, милорд, я понимаю.

      Ник пригладил рукой волосы.

      – Мисс Берджесс порезала ногу. Вот почему я нес ее.

      – Милорд Рашид. – Абдул облизнулся. – Не надо объяснять.

      – Я нес ее в шатер, а не наружу… – Он глубоко вздохнул. – Нет, я не стану злиться.

      – Отлично, сир.

      – Это бессмысленно. – Ник положил журнал на стол, засунул руки в карманы брюк и одарил секретаря холодной улыбкой. – Разве это не так, Абдул? Если эти идиоты хотят совать нос в мою жизнь, мне наплевать.

      – Да, милорд.

      – Если люди хотят читать такую чушь, пусть читают.

      Абдул кивнул:

      – Точно.

      – В конце концов, какое мне дело, если меня называют дикарем? – Он шире растянул губы в улыбке. – У меня юридическое образование и большой опыт в финансовой области. И я представляю древний, благородный и высококультурный народ. Дурака, написавшего эту статью, нужно четвертовать. Но предварительно его надо раздеть догола, обмазать медом и оставить под палящим солнцем пустыни на съедение муравьям.

      Абдул низко поклонился, отступая к двери.

      – Я немедленно займусь этим вопросом.

      – Абдул? – Ник глубоко вздохнул. – Не надо ничего делать.

      – Но, милорд…

      – Поверь мне, – сказал шейх, едва заметно улыбаясь, – мои американские гены предупреждают меня, что моим соотечественникам не понравится четвертование.

      – В таком случае я потребую опровержения.

      – Нет. Это не принесет никакой пользы, а только привлечет нежелательное внимание ко мне и Квидару.

      Абдул склонил голову:

      – Как прикажете, милорд Рашид.

      – Позвони флористу. Пусть он отправит мисс Берджесс шесть дюжин красных роз. Цветы должны доставить немедленно, вместе с банковской картой. – Ник нахмурился. – Я хочу извиниться перед мисс Берджесс за то, что она угодила в скандал.

      – О, я уверен, что мисс Берджесс очень недовольна тем, что ее фото появилось на обложке журнала, – сказал Абдул.

      – Насколько я понял, это был даже не репортер. Это мог быть кто-то, кого я считаю другом. – Ник запустил пальцы обеих рук в свои черные как ночь волосы. – Если я когда-нибудь доберусь до одного из этих навозных жуков, которые вторгаются в частную жизнь других…

      Абдул упал на колени на шелковый ковер и умоляюще сложил руки под подбородком.

      – Я виноват. Я не должен был показывать вам такую мерзость.

      Ник вздохнул, наклонился и поднял Абдула на ноги.

      – Ты поступил правильно. Мне нужно было увидеть эту мерзость перед сегодняшней вечеринкой. Кто-то обязательно скажет мне о статье, чтобы увидеть мою реакцию.

      – Никто не осмелится, сир.

      – Поверь