Поющая раковина Одиссея. Наталья Александрова

ь глубокое и ровное дыхание – это дышало во сне море.

      Справа и впереди темнела какая-то бесформенная громада.

      К ней-то они и приближались.

      Ариадна снова возникла из темноты, взмахнула рукой:

      – Вот туда мы и идем!

      – А что это?

      – Старый заброшенный отель. Назывался «Далмация»…

      Теперь из темноты выступила полуразрушенная каменная стена в человеческий рост.

      Впереди в этой стене были ворота, с массивными каменными столбами по сторонам. На левом столбе восседала высеченная из камня сова, правый пустовал.

      Сами створки ворот были сломаны, между ними вполне можно было пройти – и Ариадна прошла, точнее проплыла, в последний момент обернувшись и взмахнув рукой, – догоняй!

      Марина прошла между створками и оказалась в ночном саду.

      И тут же вздрогнула: ей показалось, что по сторонам дорожки неподвижно стоят какие-то люди, неодобрительно и неприязненно смотрят на нее…

      В это время луна выскользнула из облаков и залила сад своим таинственным светом. И в этом свете девушка поняла, что те, кого она приняла за обитателей ночного сада, – это всего лишь статуи, тут и там расставленные среди деревьев.

      Впереди, в глубине сада, возвышалось огромное и таинственное здание, оно смотрело на Марину глазами готических окон, по углам виднелись остроконечные башни.

      Тут снова прямо перед лицом Марины пролетела летучая мышь – так близко, что Марина отчетливо увидела ее злобную и уродливую мордочку.

      Марина попятилась, ахнула от неожиданности…

      – Что там у тебя? – раздался впереди голос Ариадны.

      – Ничего… мышь…

      – Не обращай внимания! Они совершенно безобидные, хотя и страшноватые на вид…

      Впереди развевались лунным серебром лепестки Ариадниного платья. Ариадна шла, точнее – плыла, в бездонную темноту, к ночной громаде заброшенного дома.

      Вот она вплыла на крыльцо, снова обернулась и махнула рукой – не отставай!

      – Подожди… – испуганно проговорила Марина, – может быть, не надо входить внутрь?

      – Надо, надо! Там – самое интересное!

      Марина хотела остановиться, повернуть назад – ей не хотелось входить в этот ночной загадочный дом – но еще меньше хотелось остаться одной в этой ночи, где Ариадна чувствовала себя как дома…

      Она еще мгновение колебалась – и наконец решилась – и пошла по тропинке к крыльцу отеля. По сторонам этой тропинки росла густая высокая трава, из которой доносился шорох, словно там шла своя ночная озабоченная жизнь.

      Марина подошла к каменному крыльцу, поднялась по нему.

      В трещины между камнями пробивалась упорная трава. Дверь отеля была полуоткрыта.

      Марина проскользнула внутрь…

      Сквозь высокие стрельчатые окна проникал волшебный лунный свет. Полосы этого света падали на пол, выложенный черными и белыми плитами.

      – Ариадна! – окликнула Марина свою провожатую.

      Та не отозвалась – точнее, вместо нее на несколько голосов отозвалось истомившееся от одиночества эхо.

      И тут Марина увидела впереди женский силуэт, словно соткавшийся из серебряных нитей лунного света.

      – Что же ты молчишь? – проговорила она с легкой обидой в голосе и пошла навстречу.

      Она пересекла холл, подошла к силуэту…

      И застыла в нескольких шагах от него.

      Это была не Ариадна.

      Перед Мариной была молодая женщина с удивительно знакомым лицом… Это лицо смотрело на Марину словно сквозь зеленоватую толщу воды, будто эта знакомая незнакомка лежала на дне речного омута и звала Марину к себе…

      Марина испуганно попятилась, и женщина в омуте тоже отстранилась от нее…

      «Господи, – спохватилась Марина, – да это же я!»

      Она едва не рассмеялась.

      Надо же, испугаться собственного отражения в зеркале!

      Действительно, перед ней было огромное зеркало в резной позолоченной раме. Зеркало помутнело от времени, местами амальгама была повреждена, потому и казалось, что отражение выглядывает из-под воды…

      Марина огляделась.

      Гостиничный холл лунной ночью казался особенно большим и таинственным. И Ариадны в нем не было.

      Надо же, привела ее сюда – и пропала!

      В прятки она, что ли, играет? Что за детство!

      Марина позвала ее – вполголоса, потому что ей как-то неловко и даже страшно было будить спящие в отеле призраки прошлого:

      – Ариадна! Аня!

      В ответ – ни звука.

      Она позвала громче, настойчивее…

      Ей снова ответило эхо, но потом послышался какой-то невнятный отклик в дальнем конце холла.

      Марина пошла на этот голос, пошла по черно-белым плитам, залитым серебряными лужицами лунного света.

      В