Лекарь. Сергей Куковякин

едведь. Одна разница – у Медведя сертификата врача нет, а у них он имеется…

      В шкатулку на столе серебро и медь ручейком с самого утра текут – давно такого хорошего заработка у Медведя не было. Всё правильно – сезон туманов на болотах начался, вот и больше стал болеть народишко. Сегодня уже трое с болотной лихорадкой были, а занимается с пришедшими к нему Медведь ещё меньше часа.

      Дверь скрипнула, смазать бы петли надо, да всё руки не доходят, и у порога мужик с бабой затоптались. Бабища могутная – такая с одним ножом дикого свина завалить может, а мужик – в чём только душа держится. Ещё и потрясывает его – можно жалобы не выспрашивать, ещё один страдалец с болотницей.

      – Проходите, чего встали… – Медведь рукой бабе и мужику махнул.

      Те быстро-быстро кланяясь несколько шагов в сторону Медведя сделали и опять на месте замерли.

      – Ближе подходите. – нахмурил брови Медведь.

      – Сейчас, сейчас, батюшка, – зачастила бабища.

      Голосок у неё оказался тонкий и писклявый.

      – Что у вас? – рыкнул Медведь.

      – Мужика вон трясет всего. Не иначе – болотница, – пропищала бабища.

      Мужик ни слова не проронил, а только всё головой кивал. Подтверждал слова бабы бессловесно.

      – На болоте, пока туман не сошёл, был? – ткнул пальцем в сторону мужика Медведь.

      – Был, был, – зачастила баба.

      Мужик опять закивал.

      – Ума нет, так не займёшь… – сочувственно протянул Медведь.

      – Правда, правда, – поддакнула Медведю бабища. – Непутёвый он у меня, в детстве с рук его мамаша уронила. Сильно головой ударился, вот и маюсь с ним…

      Мужик снова кивать принялся, ещё и улыбнулся при этом как-то виновато. Такой мол я и есть – непутёвый. Одни от меня всем горести. Заболел вот ещё…

      – Ночью плохо спит? – продолжил выспрашивать бабу Медведь.

      – Плохо, плохо. Совсем почти и глаз не сомкнёт. Трясет его всего, аж в воздух подкидывает… – баба даже руками изобразила, как подкидывает её непутёвого.

      Мужик продолжил кивать головой и виновато улыбаться.

      – Днём то ему лучше, только немного трясёт, а ночью очень уж сильно. – баба пихнула своим кулачищем мужика.

      Тот чуть не упал, даже пару шагов в сторону Медведя ему сделать пришлось.

      – Как протрясет его, потеет? – задал очередной вопрос Медведь.

      – Потеет, потеет, батюшка. Рубаха вся насквозь мокрой сразу делается. Когда трясет его – не потеет, а как оттрясет – сразу весь сырой делается… – пропищала бабища. – Рубаху даже стирать сразу приходится, одно разорение от непутёвого…

      – Ест как? – кивнул Медведь на мужика.

      – Ест и ест, прокормить невозможно… Куда в него и входит… – вздохнула баба. – Толку от него в хозяйстве совсем мало, а ест…

      – На головную боль не жалуется? – прервал её писк Медведь.

      – Жалуется, жалуется, отец родной. Как по избе забегает, забегает, а сам всё за голову держится – болит де она сильно у него… – баба при этом сама перед Медведем туда-сюда начала сновать. Руками при этом за свою голову схватилась.

      Мужик, чтобы его при этом не сшибли, в уголок юркнул и опять головой согласно закивал.

      – Хватит, сшибёшь ещё ненароком. – замахал руками на бабу Медведь.

      – Вот так и бегает, бегает, за голову держится… – остановилась рядом с мужиком баба.

      Тот всё кивал и кивал.

      – Иди сюда. – поманил пальцем мужика Медведь. – Рубаху сними…

      Так, так, так… Подмышечные лимфоузлы увеличены…

      – Язык покажи, – последовал очередной приказ больному.

      Мужик подчинился.

      Язык был аж малиновый…

      – Болотница, – подтвердил опасения бабы Медведь.

      – Миленький ты мой, родненький… – запричитала бабища и бросилась обнимать мужика. – На кого меня и детушек покинул…

      Медведь от такого проявления чувств чуть с табурета не свалился.

      – Кровиночка ты моя любимая… – продолжала вопить бабища.

      – Замолчи, кому говорят! – прорычал на бабищу Медведь.

      Та замерла, лицо к Медведю повернула.

      – Батюшка! Полечи ты его! Один он у меня кормилец-поилец! Как без него и жить то буду! – бабища взмахнула руками, закатила глаза и начала с ног валиться.

      – Ну, вот этого только мне не надо! – Медведь хлопнул по столу своей ручищей.

      Бабища всхлипывая стала гладить по голове своего непутёвого.

      Тот опять виновато заулыбался.

      – Полечи его, батюшка. Вот, у нас и денежки имеются.

      На столе как из воздуха появилось несколько мелких серебряных монеток.

      Медведь строго посмотрел на бабищу.

      Количество монеток тут же увеличилось.

      – Попробую… – тяжело вздохнул Медведь. –