Восхождение язычника – 3. Дмитрий Шимохин

сейчас так стражу позову, сказывай давай, где Никита и семья его, – и я со всей силы начал колотить в ворота.

      – Ничего не знаю, уходи, – было слышно, что злость из голоса ушла, и в нем начали пробиваться нотки неуверенности, а то и страха.

      – Знаешь ты! Не ври, – и я пнул воротину, от моего удара доска заскрипела, еще чуть, и ее сломало бы.

      – Хозяин запретил мне говорить, так что уходите, – услышал я удаляющиеся шаги.

      – И что это было? Твою мать! – ругнулся.

      А главное, что мне теперь делать? Была у меня надежда, что, помимо новостей, Никита подскажет мне, где ладью купить, или иной совет даст.

      Развернувшись, я пошел в сторону таверны, погруженный в свои мысли.

      – Парень, парень, – отвлек меня старческий голос, и я поднял голову.

      Возле дома напротив, стоял сухонький старичок, опирающийся на посох, он был практически лысый, на голове у него почти не осталось волос, а те, что имелись, были седыми, как и его куцая борода.

      – Я слышал ваш разговор, – и он кивнул на дом Никиты.

      А у меня в груди зародилась надежда.

      – Вы знаете, где он? – вырвалось у меня.

      Старик грустно кивнул, а после заговорил:

      – Умер он, года два назад.

      – Как умер? – справившись с собой, я спросил дрогнувшим голосом.

      – Плохо он умер! Сначала делов натворил, а потом в петлю полез. Жаль, хорошим человеком был.

      – Повесился, что ли? – я не мог поверить словам старика. Никита, как по мне, не был таким человеком, что совершит самоубийство. Да и что могло случиться, отчего он так поступил?

      Старик просто кивнул.

      – Я, правда, не знаю, что тот человек сделал Никите, раз тот его прилюдно убил, после чего сам и повесился, но, видимо, за дело, – поделился со мной старик.

      – А его семья? Жена и дети? – пораженно спросил я.

      – Жена померла еще раньше, а после смерти Никиты его детей из дома выгнали, да и всего имущества лишили, – горько вздохнул старик, – мне сын говорил, что видел его старшего, Димитра, на малом рынке, он там торгует. Жаль, хороший и умненький мальчик, мог пойти далеко, но чего уж теперь, – развел руками старик.

      – Благодарю, что рассказали. Никита был мне другом. Как найти этот малый рынок? – поинтересовался я.

      – Да легко, – старик махнул рукой и принялся объяснять, как туда добраться.

      Пришлось идти до ворот, ведущих из города, а после пройтись по предместьям. И вот спустя час я подходил к малому рынку. Меня встретили различные загоны, полные живности: кони и верблюды, куры и гуси, – и они орали не прекращая. А еще ужасная вонь, распространялась вокруг.

      Люди сновали туда-сюда, вот торговец вел нагруженного осла, который упирался и орал, не желая идти. А вот богатая горожанка с лицом, полным презрения, медленно шла в сопровождении нескольких слуг, несущих покупки.

      Я шел по рядам и всматривался в лица попадающихся людей, пытаясь заметить Димитра. Один ряд за другим я обходил рынок, и вот удача мне улыбнулась.

      Димитр сидел в окружении мешков с пряностями. Если бы я не знал, его искать надо, наверняка бы прошел мимо. За прошедшее время он изменился, его было трудно узнать. Из глаз пропал блеск, в них плескалась усталость. На лице появились морщины, лицо изнеможённое и худое. Не знаю, что случилось, но ему крепко досталось.

      – Почем перец и имбирь? – подойдя, спросил я.

      Димитр сразу вскочил и затараторил, будто боясь, что покупатель передумает:

      – Перец черный – один серебряный за унцию[1], а белый подороже – один серебряный и два фолиса[2], а имбирь – шесть фолисов. Но, ежели господин будет брать литрами[3], можно и подешевле отдать, – а Димитр так головы и не поднял, так что посмотреть в глаза ему мне не удалось.

      – Здравствуй, Димитр, – произнес я.

      И тут он поднял на меня взгляд, на лице сначала промелькнуло непонимание, после удивление. Следом начала выползать улыбка, но она была вымученная, что ли.

      – Привет, Яромир, давно не виделись, а я вот тут, – и он обвел руками товар.

      В его движениях была какая-то скованность и стеснение.

      – Вижу, вижу. Я был у вашего дома, меня прогнали оттуда. Сосед напротив подсказал, где тебя искать. Димитр, что случилось-то?

      – А, – он горько вздохнул, – Арей видимо подсказал, хороший человек.

      Димитр вновь уселся на какой-то мешок, и отвел взгляд в сторону, его лицо посуровело. Он не спешил, а я не торопил.

      Спустя пару минут он заговорил тихим голосом с надрывом:

      – Сначала умерла мама, тихо-спокойно, в постели. Просто не проснулась одним утром. Это года два назад было. Отец, отец начал меняться. Стал неразговорчивым и злым, смотрел исподлобья. Смерть матери его изменила.

      Димитр замолчал, на секунду перевел дыхание и вновь продолжил:

      – Он

1

Унция – 27 грамм.

2

Фолис – бронзовая монета.

3

Литра – 327 грамм.