Черные розы для снайпера. Нина Васина

Леночка, не плачьте, смейтесь, Леночка! Если бы вы только знали, как же тяжело убивать этих долбаных мужиков, как потом тяжело!

      – Я не понял конкретно, – спрашивает у Евы Карпелов, разглядывая фигурки трех женщин вдалеке, – я действительно могу прийти полежать на диване? Мне уже давно пора полежать со специалистом, у меня наступает помутнение сознания.

      – Чем помочь? – спрашивает Ева.

      – Помоги, Ева Николаевна, если ты, конечно, согласна в такой прекрасный вечер поехать со мной в морг.

      – Ты знаешь, как завести женщину, Карпелов.

      Климентий Фабер не поверил сам себе, когда притормозил у той самой остановки. Он рассматривал светящуюся вывеску на магазине, сидящих на скамейке в стеклянной будке остановки людей, мусор на газоне и рекламную надпись на урне, больше напоминающей почтовый ящик на длинной ножке. Через несколько минут Фабер затаился и задержал дыхание. По тротуару шла вчерашняя девчонка, которую он уговаривал поесть с ним. Голова опущена, ноги еле передвигает. Для горящего яркими огнями московского вечера она была странно одета: короткие шорты и облегающий топик, но у Фабера стукнуло невпопад сердце, когда, споткнувшись, маленькая женщина выставила вперед руку, не упала, проскочив выбоину в асфальте, и вьющиеся рыжие волосы, небрежно пару раз переплетенные в незакрепленную короткую косичку, взметнулись, закрывая лицо. Он завел мотор и осторожно тронул машину, двигаясь за ней. Метров через пятьдесят женщина заметила краем глаза его медленное движение, сначала посмотрела мельком, потом узнала и застыла, прижав к груди сумочку. Фабер остановил машину и открыл переднюю дверцу. Женщина стояла не двигаясь. Фабер молча ждал.

      – Это вы в меня стреляли? – вдруг спросила она, наклонив голову набок и рассматривая издалека внутренность кабины.

      Фабер отрицательно покачал головой. Соня, оглянувшись, неуверенно подошла поближе.

      – Мне не надо никуда ехать, я тут живу. – Соня заметила, что кричит, а мужчина в машине сидит спокойно и смотрит перед собой. Она подошла еще ближе: – Покажите руки!

      Климентий Фабер сначала сам внимательно осмотрел свои ладони, потом показал руки Соне. Она подошла совсем близко, наклонилась, осматривая заднее сиденье.

      – А как ваши?.. – Соня показала рукой на свой рот. Климентий Фабер покорно ощерился, приподняв верхнюю губу, и продемонстрировал воспаленную десну. – Ужас, – нахмурилась Соня, – а больше ничего не болит?

      Мужчина подумал несколько секунд, потом опять покачал головой: нет, ничего больше не болит.

      – Ну, это ничего, это пройдет. – Соня осторожно присела на край сиденья, оставив ноги снаружи. – Я уже думала, думала… Вот, например, мой сосед с третьего этажа, он себе в руку щепку загнал, руку пришлось отрезать, он должен быть злее, чем вы. Но мне кажется, что стрелять скорее всего могли вы. У вас есть оружие?

      Фабер кивнул:

      – Есть.

      – А вы случайно его не теряли?

      Фабер качает головой из стороны в сторону.

      – Вчера,