Ты не знаешь о дочери. Елена Безрукова

– сказал он ей, и та с недоверием уставилась на мужчину.

      – Здравствуйте, – ответила она, ещё пока плохо выговаривая букву “Р”.

      – Что ты рисуешь?

      – Домик для нас с мамой.

      – Очень хороший домик.

      – Да, мы с мамой когда-нибудь купим свой дом.

      – Конечно купите. У твоей мамы теперь очень хорошая работа.

      – Да, она так и говорит.

      – У тебя такие красивые серые глаза, Оля.

      На этих словах мои пальцы похолодели, а я опустила глаза в пол. Я боялась, что, если приведу Олю прямо сюда, в офис отца Романа, он обязательно узнает в ней глаза своего сына. Они так похожи на глаза Ромы.

      – Спасибо.

      – А где твой папа? – спросил Пётр Сергеевич.

      Он точно догадался. И как теперь выкрутиться? Я не хотела, чтоб он её увидел. Пётр Сергеевич видел Олюшку совсем маленькой, тогда ещё не было ясно, на кого она похожа, но теперь Оле четыре, и с каждым годом она всё больше превращалась в копию своего отца, что отдавалось глухой болью в сердце. Я выносила, родила и вырастила малышку в одиночестве – так уж вышло. Отец Оли не знает о существовании девочки, и никогда не узнал бы, если бы нас так просто не рассекретил её дедушка, мой начальник Пётр Сергеевич, который также о том, что у него родилась внучка, не знает, только мог догадываться. Но, когда он спрашивал меня, ребёнок ли Ромы у меня в животе, я соврала. Конечно, ребенок был его, но признаваться в этом я не пожелала. Теперь же правда вскрылась через почти пять лет…

      – Мой папа – археолог, – ответила девочка. – Он в длинной экпредиции.

      – Экспедиции, ты хотела сказать? – поправил он Олю.

      – Да!

      – А когда он вернётся?

      – Не знаю. Это даже мама не знает. Он в таком месте, где телефон не ловит.

      – А ты вообще его видела когда-то?

      – Телефон? Видела, конечно. У мамы очень хороший, большой, и я там в “Пони” играю иногда.

      – Нет, не телефон. Папу.

      – Папу? Нет. Не видела. Мама сказала, он уехал на работу ещё до моего рождения.

      – Понятно, – мягко улыбнулся он ей, вставая на ноги. – Спасибо за интересную беседу. Ты порисуй, а мне надо с твоей мамой о работе поговорить.

      Пётр подошёл ко мне и прямо-таки отволок к дальнему окну.

      – И когда ты собиралась сказать, что она дочь Романа и моя внучка?

      Я в ответ молчала, опустив глаза.

      – Никогда, – ответил он за меня. – Ясно. Катя!

      – Что?

      – Я тебя всегда поддерживал. Ты ему не сказала – понимаю, но почему ты и у меня отняла внучку? Вы жили чёрт знает как, у вас даже угла своего нет, а ведь я мог бы помочь!

      – Потому что вы бы сказали сыну об этом, а я этого не хотела! – вскинула я подбородок. – Мы и сами справились, спасибо!

      – Конечно сказал бы! Рома имеет право знать, что у него есть дочь.

      – Он не имеет к этому ребёнку никакого отношения, кроме того, что зачал его. Извините… Но я не хочу, чтобы Рома участвовал в жизни моей дочери. У неё даже фамилия моя! А отчество моего папы – Анатольевна.

      – Тебе всё равно правды не скрыть. Тем более что Роман скоро и сам всё увидит.

      – В смысле? – дёрнулась я. – Он же в Америке живёт.

      – Он возвращается. И теперь будет работать со мной.

      – Как с вами? – моё сердце ушло в пятки.

      – И с тобой, соответственно. Ты считаешь, что сможешь до свадьбы Оли прятать девочку?

      – Нет, но…

      – Так вот – я против. Но, даже если я не скажу, он всё равно увидит Олю и всё поймёт. У Оли его глаза. Да и вообще – она его маленькая копия…

      Только не это. Если Рома появится здесь – он снова разрушит мою жизнь, и второй раз я себя уже, боюсь, не соберу…

      2.

      – Только не говори, Катя, что задумала уволиться и сбежать.

      Я подняла глаза на него. Как он догадался? Первым порывом и было сделать именно так – уйти и не пересекаться с НИМ.

      Но куда? Где я найду такую хорошую работу, с зарплаты который мне хватает на жизнь и на съёмное жильё?

      Я не могу себе позволить так резко сменить работу на что-то хуже.

      – А куда же мне бежать? – обречённо ответила я.

      – Вот именно – некуда, – потёр переносицу Пётр. – Оставайся здесь и ничего не бойся. Но о дочери нужно рассказать.

      – Пётр Сергеевич, – подняла я глаза на него. – Не говорите, пожалуйста, ничего Роме.

      – Ты опять за своё? – вздохнул Пётр Сергеевич. – Ну как ты её спрячешь, девочка? И зачем? Мы оба захотим участвовать в жизни нашего с тобой ребёнка.

      – Я… расскажу. Сама, – ответила я.

      Выбора мало. Придётся мне признаваться. Пусть лучше Роман узнает от меня, чем от кого-то другого. А может, я смогу потянуть время и что-нибудь придумать…

      – Расскажешь? –