Ресторан «Кумихо». Кастинг для покойников. Хёнсук Пак

лась усталость.

      – Говорят же тебе, жди! – с невозмутимым видом повторял незнакомец.

      – Ха, а почему это вы мне тыкаете? Мы что, знакомы? Всегда находятся людишки, которые никого не уважают и грубят всем подряд, – все больше распалялся путник в очках.

      Над склоном виднеющейся вдали горы мирно проплывали облака. Порой сквозь их толщу пробивалась радуга, казавшаяся необычайно умиротворяющей.

      – Поскорей бы добраться туда и упокоиться с миром, – изредка бормотали путники, бросая тоскливые взгляды в сторону горы. Мои попутчики ничуть не сомневались, что именно она является конечным пунктом нашего изнуряющего пути и что там мы сможем обрести покой.

      – Дяденька, откуда вы знаете, что нам нужно именно туда? – спросил я как-то раз у очкарика.

      – Откуда? Да нутром чую. Эй, школьник, тебе ведь известно про инстинкты лосося? Мальки лосося, вылупившись из икринок, через несколько дней отправляются в открытое море. А когда приходит время, возвращаются в то место, где появились на свет. Думаешь, мальки перед уходом в море запоминают адрес? Вот и я просто знаю, и все.

      Он оказался вполне образованным, даже про лосося упомянул, а по внешнему виду и не скажешь. После того случая я тоже поверил, что гора является конечным пунктом нашего пути.

      В том месте, где широкая дорога внезапно сузилась, какой-то незнакомец преградил нам путь, заявив, что не пропустит нас дальше. Не знаю, сколько дней и ночей мы брели пешком. Все были уже измучены, но расстояние до горы, которое нам осталось пройти, все-таки заметно сократилось. Близость цели делает нетерпеливым. Путники злились и требовали немедленно пропустить их.

      – Вы можете отправиться дальше, но вам нужно подчиниться здешним правилам. Подождите немного, – с невозмутимым выражением лица терпеливо повторял человек, вставший на нашем пути.

      Мои попутчики наконец-то осознали, что ругаться бесполезно, и кое-как устроились на земле. Я тоже присел в укромном уголке, держа за руку На Дохи[1], которая была измотана до предела. В пути она никак не могла собраться с силами и еле шла, опираясь на меня. Не знаю, сколько времени прошло с того момента. Густой туман укутал гору, полностью скрыв ее от наших взоров.

      Не знаю, сколько времени прошло с того момента. Густой туман укутал гору, полностью скрыв ее от наших взоров.

      – Я могу задать вопрос? – солидный мужчина лет пятидесяти, одетый в деловой костюм, обратился к незнакомцу, мешавшему нам пройти. – Как видите, все ужасно устали, просто измучены. Мы даже не имеем представления, сколько времени находимся в пути и какое расстояние успели пройти. К тому же здесь очень холодно. Скажите хотя бы, как долго это будет продолжаться. Мы хотим знать, сколько нам здесь придется ждать. Разве не безобразие задерживать нас без какого-либо разумного обоснования?

      – Точно, настоящее безобразие. Даже в ресторанах выдают талончики, если выстроилась большая очередь. Ты что, не слышал, что время – золото? Нечего отнимать наше драгоценное время, – поддакнул ему дядька в очках.

      – И это говорите вы – безответственные людишки, отказавшиеся от отпущенного вам бесценного времени. А знаете ли вы, что может быть страшнее отсутствия разумного обоснования? Безответственность, – ухмыльнулся незнакомец.

      – Объясните, что все это значит? – попросил его тот же попутчик в деловом костюме.

      – Что все это значит? Что видите, то и значит. Вы те, кто отказался от отпущенного вам драгоценного срока жизни как от ненужного хлама. И вы еще имеете наглость говорить о времени? Даже не смейте вслух произносить это слово, – от его тяжелого взгляда пробирала дрожь.

      В этот миг…

      Густой туман, скрывавший гору, рассеялся, и она предстала перед нашими взорами, перед нашими взорами, освещенная сиянием радуги. Вдали на дороге, простиравшейся от подножия горы в нашу сторону, показался человек. Судя по постепенно проявляющимся очертаниям, это был крепко сложенный мужчина в длинном черном плаще.

      От его тяжелых шагов дрожала земля.

      Незнакомец, мешавший нам пройти, подскочил, сложил ладони перед грудью и поклонился.

      – Господин Мачон, вы появились быстрее, чем я ожидал, – почтительно поприветствовал он.

      – Количество сходится?

      – Да, здесь все тринадцать человек из города Квано, которые двенадцатого июня добровольно выбрали смерть. Вот, можете сами проверить.

      Преградившего дорогу незнакомца звали Саби, он протянул потрепанную от времени тетрадь закутанному в черный плащ мужчине, который обратился к нам:

      – Сейчас я начну перекличку. Тот, кого я назову, должен немедленно отозваться.

      – А почему вы с нами так невежливо разговариваете? Ума не приложу, то ли вы не воспитаны, то ли привыкли ни во что не ставить людей. И что за тон вы взяли? Вас что, в детстве не учили манерам? – снова возмутился очкарик.

      – Тебе что-то не нравится? Я пытаюсь хоть как-то помочь вам, несмотря на ваше предательство. Так что нечего ко мне придираться с такими пустяками,

1

На Дохи – фамилия и имя, далее упоминается по имени Дохи. Все персонажи представлены по такой же схеме: в Корее принято называть сначала фамилию, а потом имя. (Прим. пер.)