Буря в бункере. Виктор Молотов

атить судный день. И пусть я ещё не решил, стоит ли им воспользоваться.

      Сердце в груди забилось чаще, как никогда не билось во время битв. Я направил оставшуюся во мне энергию в ладонь, а от руки – к Катрине.

      Шестое чувство показывало, как светящиеся частицы попадали в её кровоток, их накапливали мышцы. Радиация облучила лёгкие. И через пару мгновений Катрина задышала.

      Она резко втянула ртом воздух. Её грудь поднялась, глаза на миг открылись. И тело снова обмякло. Но, по крайней мере, теперь она дышала. А значит – будет жить.

      Серое небо тускнело, и вокруг исчезало подобие дня.

      Я сел на ступеньки у здания администрации. Хах, теперь оно моё, но от этого совсем не было радостно.

      «Предотвратить судный день» – только и крутилось в голове.

      Я думал о последних словах Князя. В груди засело давящее чувство, заставляющее анализировать и выбирать.

      Стоп. А разве у меня есть выбор? Разве я могу поставить интересы группы людей выше всего человечества? И если всё, что происходит сейчас, можно изменить к лучшему, какое я имею право сидеть на попе ровно?

      Лавина дотронулась до моего плеча и отвлекла от тревожных мыслей.

      – Твоей вины здесь нет, – прошептала она и села рядом.

      Я посмотрел в стеклянные глаза девушки и сказал:

      – Какая уже разница, кто прав, а кто виноват? Когда все мертвы. И отомщены.

      Она лишь пожала плечами и отвела взгляд. Я передал девушке последние слова Князя, так что теперь она была в курсе моих метаний.

      – Целая интрига года, – выдохнул я, силясь отогнать злобу, ведь все виновники войны мутантов уже мертвы.

      – Мне кажется, ты должен всем рассказать. Иначе мутанты раньше перебьют друг друга.

      – Уже перебили, – ответил я, смотря на площадь, от которой мало что осталось.

      Один исковерканный мной танк чего стоил. Как его теперь выносить отсюда?

      – Мутанты пойдут за тобой, я уверена, – Лавина взяла меня за руку и посмотрела прямо мне в глаза.

      Её не смущало, что на мне не было ни одного миллиметра чистой кожи, одна лишь засохшая кровь и грязь, что трескалась и осыпалась с меня при каждом движении.

      Я не ответил. Не хотел начинать спор, ведь понимал, что в ближайшее время то, что мы узнали, останется тайной. А иначе – это будет чистый хаос среди местного населения.

      К нам подошёл Эльф и совершенно спокойно предложил:

      – Надо собрать выживших. Женщины и дети до сих пор где-то прячутся.

      – Займись этим, – приказал я. – Что с Катриной? – я кивнул в сторону девушки, которая лежала неподалёку.

      Эльф всё время следил за её состоянием по моей просьбе.

      – Без сознания. Её бы в лазарет. Как и Лысого. Ему походу что-то отбило в голове, до сих улыбается, как придурок.

      Я невольно усмехнулся.

      – Боюсь, лазарет всех не вместит, – констатировала Лавина.

      – Займём общежитие, – сказал я и встал.

      Колени хрустнули. По телу разливалась усталость. А ноющая боль так и стремилась проникнуть в каждую клеточку моего бренного тела.

      Я осознал, что так и не восполнил запасы радиации после того, как большую часть передал Лысому, чтобы он остановил Бурю.

      Кстати, это имя подходит Катрине гораздо больше. Пожалуй, так и буду её звать.

      Тело принялось впитывать разлитую в воздухе радиацию, и я тут же ощутил прилив сил.

      Всю ночь мы собирали выживших. Переносили раненных в общежитие, где Тётя Клава хлопотала над каждым. Благо все женщины и дети из Князево оказались живы. По сравнению со взрослым мужским населением их было критично мало.

      В роковой момент пробития убежища Лавина сдалась, чтобы Роман отпустил остальных. И парень сдержал своё слово.

      Урана переносили в лазарет на самодельных носилках вместе с ранеными людьми.

      Мы помогали всем: и своим, и чужим. Правда, последних осталось человек двадцать по моим прикидкам, и то трое не доживут до утра.

      Нет больше смысла воевать, когда зачинщики мертвы. Я рад, что оставшиеся враги это поняли и сдались.

      – Мор, тебе бы в баньку, да спать, – подметил Факел уставшим голосом. – Удивительно, как от твоего вида ещё никто коньки не отбросил.

      Последние часы мы вместе с ним доставали из обломков зданий раненых и переносили их в общежитие.

      – Не смешно, – подметил я. – Мы ещё три разрушенных дома не осмотрели.

      – Думаешь, что без нас не осмотрят?

      – Ты не понимаешь, – выдохнул я, разгребая кучу побитых кирпичей – всё, что, осталось от добротной стены жилого дома. – Неважно что это могут сделать и без меня. Теперь я глава города и должен проследить, чтобы никто не остался умирать в завалах. Понимаешь?

      – Ты прямо как Князь говоришь.

      Меня передёрнуло от этих слов. Стараясь подражать Князю в наших извечных спорах, я и