Золото гетмана. Виталий Гладкий

то прошло, – сердито ответил Полуботок. – Моего батьку и Мазепу уже рассудил высший суд, неподвластный человеческим интригам и страстям. Ты лучше расскажи, с чем приехал.

      – О! – воскликнул генеральный судья, поднимая указательный палец вверх. – Хорошо, что напомнил. Так вот, по указу царя-батюшки образована Малороссийская коллегия, которую возглавил бригадир Степан Вельяминов-Зернов. Думаю, что к осени он уже будет в Глухове.

      Полуботка словно ударили по лбу колотушкой, которой глушат быков на бойне, перед тем как зарезать. Полковник откинулся назад и во все глаза уставился на судью. Он хоть понимает, что теперь и остаткам казацких вольностей пришел конец?!

      Но Чарныша занимало другое. Он продолжал:

      – А еще скажу тебе, что гетман сильно захворал и его медленной скоростью везут домой. Боюсь, что он недолго заживется на этом свете…

      Черниговский полковник молчал. Он уже понял, куда клонит Чарныш. Но Полуботок думал о другом. Он хорошо знал бригадира Вельяминова. Это был малообразованный, грубый и высокомерный человек. Однако как ищейка государя российского он был вне конкуренции. Вельяминова можно было спокойно посылать в тридевятое царство за Кощеевой смертью в полной уверенности, что он найдет и остров, и дерево, и сундук, который на том дереве висит.

      – Так я думаю, Павло, быть тебе гетманом! – закончил свою речь Чарныш и впился взглядом в лицо Полуботка.

      – Все в руках Господа, – ответил полковник. – И нашего государя Петра Алексеевича.

      – Так-то оно так, да вот с хаты как… – Чарныш досадливо поморщился: неужели Полуботок не понял его намека?

      «Да понял я, понял, о чем ты мыслишь», – невесело подумал черниговский полковник. Теперь ясно, почему Чарныш примчался в Чернигов, опередив всех гонцов. Хочет остаться в своей должности. А то и получить полковничий уряд. Эти назначения, конечно, в ведении царя, но от гетмана тоже многое зависит.

      – Ты, Иван, не переживай, – сказал Полуботок. – Если это дело свершится, то лучшего помощника, чем твоя милость, мне и желать не нужно. Но я почему-то думаю, что гетманскую булаву отдадут Даниле Апостолу. Он ближе к государю.

      – Совсем близко… – Чарныш саркастически ухмыльнулся. – Ты как раз уехал в Чернигов, когда пришел наказ государя. Петр Алексеевич изволили персов воевать. Что касается Апостола, то он вместе с полковниками прилуцким Игнатом Галаганом и киевским Антоном Танским повел в Персию десять тысяч казаков. Царь все его испытывает, держит поблизости. Не верит ему Петр Алексеевич после той истории с Мазепой. Не верит! А значит, ставить будет на тебя. Больше не на кого.

      – Что ж, поживем – увидим. Но слово мое твердо. Ежели все случится, как ты говоришь, то твоя должность останется при тебе. А дальше подумаем. В обиде не будешь.

      Чарныш, который в этот момент был напряжен, как струна кобзы, расслабился, а в его глазах