Основные вопросы марксизма. Г. В. Плеханов

сякого сомнения, Карлу Марксу и его другу Фридриху Энгельсу. Историческая и экономическая стороны этого миросозерцания, т. е. так называемый исторический материализм и тесно связанная с ним совокупность взглядов на задачи, метод и категории политической экономии и на экономическое развитие общества, в особенности же капиталистического, являются в своих основаниях почти исключительно делом Маркса и Энгельса. То, что внесено было в эти области их предшественниками, должно быть рассматриваемо лишь как подготовительная работа собирания материала, подчас обильного и драгоценного, но еще не систематизированного, не освещенного одной общей мыслью и потому не оцененного и не использованного в своем истинном значении. То, что сделано было в тех же областях последователями Маркса и Энгельса в Европе и Америке, представляет собою лишь более или менее удачную разработку отдельных, правда, иногда в высшей степени важных, вопросов. Вот почему не только в «широкой публике», до сих пор никогда еще не дораставшей до глубокого понимания философских учений, но даже и в среде людей, считающих себя верными последователями Маркса и Энгельса, и притом не только в России, но и во всем цивилизованном мире, термином «марксизм» часто обозначаются именно только две только что указанные нами стороны современного материалистического миросозерцания. Эти две его стороны рассматриваются в таком случае, как нечто совершенно независимое от «философского материализма» и чуть ли не противоположное ему [1]. А так как эти две стороны, произвольно вырванные из общей совокупности родственных им и составляющих их теоретическое основание взглядов, не могут же висеть в воздухе, то у людей, совершивших над ними операцию вырывания, естественно возникает потребность заново «обосновать марксизм», соединив его, – опять-таки совершенно произвольно и чаще всего под влиянием философских настроений, господствующих в данное время между идеологами буржуазии, – с тем или другим философом: с Кантом, с Махом, с Авенариусом, с Оствальдом, а в последнее время – с Иосифом Дицгеном. Философские взгляды И. Дицгена возникли, правда, вполне независимо от буржуазных влияний и в значительной степени родственны философским воззрениям Маркса-Энгельса. Но эти последние обладают несравненно более стройным и богатым содержанием и уже по одному этому не могут быть дополнены, а могут быть, пожалуй, отчасти популяризованы, с помощью учения Дицгена. До сих пор не было сделано попытки «дополнить Маркса» Фомою. Аквинским. Но нет ничего невозможного в том, что, несмотря на недавнюю энциклику папы против модернистов, католический мир выдвинет когда-нибудь из своей среды мыслителя, способного на этот теоретический подвиг.

      I

      Необходимость «дополнения» марксизма тем или другим философом доказывается обыкновенно ссылкою на то, что Маркс и Энгельс нигде не изложили своих философских воззрений. Но такая ссылка мало убедительна, не говоря уже о том, что если бы эти воззрения и в самом деле остались совершенно неизложенными, то это еще не давало бы никакого логического основания для замены их взглядами первого встречного мыслителя, по большей части стоящего на совершенно другой точке зрения. Нужно помнить, что мы имеем достаточно литературных данных для составления себе правильного понятия о философских взглядах Маркса-Энгельса [2].

      Взгляды эти были в своем окончательно сложившемся виде изложены довольно полно, хотя и в полемической форме, в первой части книги Энгельса «Herrn Eugen Dühring's Umwälzung der Wissenschaft» (есть несколько русских переводов). В замечательной брошюре того же автора: «Ludwig Feuerbach und der Ausgang der klassischen deutschen Philosophie» (переведена нами на русский язык и снабжена предисловием и пояснительными примечаниями; издана г. Львовичем) взгляды, составляющие философскую основу марксизма, изложены уже в положительной форме. Краткую, но яркую характеристику тех же взглядов, в их отношении к агностицизму, Энгельс дал в предисловии к английскому переводу брошюры «Развитие научного социализма» (переведено на немецкий язык и напечатано под заглавием: «Ueber den historischen Materialismus» в «Neue Zeit», №№ 1 и 2, 1892–1893 гг.). Что касается Маркса, то для понимания философской стороны его учения в высшей степени важны, во-первых, характеристика материалистической диалектики, – в ее отличии от идеалистической диалектики Гегеля, – в предисловии ко второму изданию I тома «Капитала», во-вторых, многие отдельные замечания, мимоходом высказанные в том же томе. Весьма существенными в известных отношениях являются также некоторые страницы в «Misère de la philosophie» (есть русский перевод). Наконец, процесс развития философских взглядов Маркса-Энгельса с достаточной ясностью обнаруживается в их ранних произведениях, вновь изданных Ф. Мерингом под заглавием: «Aus dem literarischen Nachlas von Karl Marx» и т. д., Stuttgart 1902.

      В своей диссертации «Differenz der Demokratischen und Epikureischen Natur-philosophie», равно как и в некоторых статьях, перепечатанных Мерингом в первом томе названного издания, молодой Маркс является перед нами еще чистокровным идеалистом Гегелевой школы; в статьях же, вошедших теперь в тот же том и появившихся первоначально в «Deutsch-französischen Jahrbüchern», он, а также и сотрудничавший в тех же «Jahrbüchern» Энгельс, твердо стоит уже на точке зрения Фейербахова «гуманизма» [3]. Вышедшая в 1845 г.

1

Мой друг Виктор Адлер совершенно верно заметил в статье, которую он опубликовал в день похорон Энгельса, что социализм, как его понимали Маркс и Энгельс, есть не только экономическое, но и универсальное учение (я цитирую по итальянскому изданию: Ф. Энгельс, «Политическая экономия». С введением и биобиблиографическими заметками Филиппа Туратти, Виктора Адлера и Карла Каутского. Милан 1895). Но чем вернее эта характеристика социализма, как его понимали Маркс и Энгельс, тем более странное впечатление производит, когда Виктор Адлер допускает возможность замены материалистической основы этого «универсального учения» кантовской. Что приходится думать об универсальном учении, философская основа которого не стоит ни в какой связи со всем его строением? Энгельс писал: «Маркс и я были, кажется, единственными, которые перенесли сознательную диалектику в материалистическое понимание природы и истории» (см. предисловие к третьему изданию «Анти-Дюринга»). Из этого совершенно ясно вытекает, что отцы научного социализма, несмотря на некоторых своих современных последователей, были сознательными материалистами не только в области истории, но и в области естествознания.

2

Философии Маркса-Энгельса посвящена работа г. Вл. Вериго, Marx als Philosoph. Bern und Leipzig 1904, но трудно вообразить себе что-либо менее удовлетворительное.

3

Для характеристики эволюции философских воззрений Маркса представляет большое значение его письмо к Фейербаху от 30 октября 1843 г. Приглашая Фейербаха выступить против Шеллинга, Маркс пишет: «Вы для этого самый подходящий человек, ибо вы являетесь Шеллингом наизнанку. Вполне правильная юношеская мысль Шеллинга, – мы должны признавать все хорошее и в нашем противнике, – для осуществления которой, он, однако, не имел никаких способностей, кроме воображения, никакой энергии, кроме тщеславия, никакого стимула, кроме опиума, никакого органа, кроме раздражительности и женской способности воспринимания, – эта правильная юношеская мысль Шеллинга, оставшаяся у него фантастическим видением юности, у вас превратилась в истину, в реальность, в мужественную серьезность. Шеллинг поэтому является вашим искаженным предвосхищением, а как только такому искажению противопоставляется действительность, то оно должно рассеяться, как пар, как облако. Я считаю вас поэтому необходимым, естественным, уполномоченным их величествами природой и историей, противником Шеллинга. Ваша борьба с ним, это – борьба самой философии с извращением этой философии» (К. Грюн, «Людвиг Фейербах в его письмах и произведениях». Лейпциг, 1874, том первый, стр. 361). Согласно этому, Маркс, вероятно, понимал «юношескую мысль Шеллинга» в смысле материалистического монизма. Но Фейербах не разделял этого взгляда Маркса, как видно из его ответа Марксу. Он находит, что Шеллинг уже в своих первых произведениях «только превращает идеализм мысли в идеализм воображения, вещам приписывает так же мало реальности, как и «я», с той лишь раз-ницей, что это имело другую видимость, потому что на место определенного «я» он поставил неопределенное Абсолютное и придал идеализму пантеистический оттенок» (там же, стр. 402).