Слушая ветер. Стихи последних лет. Виталий Амурский

      Вещей и лиц расплывчатая смесь,

      Условностей смещённые значенья,

      Как тяжести, теряющие вес

      С вопросом: нет, не – кто я, а зачем я?

      Зачем словарь мой прошлое прожгло

      С ненужными уже давно вещами,

      Охоту не любя, охотничьим рожком

      Зачем я так охотно восхищаюсь?

      Зачем я появился где-то там,

      И тут за мной, подчас невыносимы,

      Бредут вдали, как тени, по пятам

      Отечества озябшие осины?

      «Поле северное – виртуальное…»

      Поле северное – виртуальное,

      Ржи июльской червонное золото,

      У дороги столбы вертухаями

      Растянулись до горизонта.

      Виртуального ветра пение

      С давних лет знакомые нивы,

      Ну, а дальше – Кижей репейники,

      Тучи ватные, неторопливые.

      Окунусь в простор заэкранный,

      Покачнусь на ветру нездешнем,

      И – Сибелиуса заиграет

      Виртуальный скрипач-кузнечик.

      «Полустанок убогий…»

      Полустанок убогий:

      Будка, лужа, коза.

      Как Щедрин или Гоголь

      Улыбнуться в слезах.

      Резкий ветер неласково

      Вздёрнул жёлтый флажок,

      Мимо – к Волоколамску —

      Скорый поезд прошёл.

      Дни осенние тусклые

      И звучит каждый шаг —

      Будто семечки лузгают

      Или ветки шуршат.

      В три уже вечереет,

      В семь густеют в окне:

      Небо – хлеба чернее,

      Звезды – соли крупней.

      Ах, pardon или sorry,

      (Как удобней для вас?) —

      Этим хлебом и солью

      Выживал я не раз…

      Вышивка

      В углу на скатерти льняной

      Инициалы нитью алой:

      М.И. – Марины Ильиной?

      М.И. – Марины ли иной

      Рука с любовью вышивала?

      О, буква царская насквозь,

      Зубцом отметившая имя:

      У Петровы́х, что под Москвой,

      Цветаевой близ Поварской

      И польки Мнишек на Неглинной.

      М.И. – случайно, средь зимы,

      Как в «Спекторском» (с крючком вопроса),

      Когда, снежком занесены,

      Минувших образов ряды

      В тепло торопятся с мороза.

      Ахмадулина

      Луны татарской серп и русская пшеница,

      И ветра итальянского набег,

      И неба голубая плащаница

      С печалью отпечатанной навек.

      Связалось всё в стихах и жестах ломких,

      Сожжён случайных слов ненужный сор,

      А двух зрачков мятущихся иголки

      Спешат покинуть вышитый узор.

      Там, за пределом фраз – чернил заложниц, —

      Встаёт иная даль, иная высь,

      Пока края (для глаз незримых) ножниц

      Над тонкой нитью строчек не сошлись.

      Пока шарманки генуэзской звуки

      Нащупывают бренной жизни пульс,

      И Лермонтов, сгорающий от скуки,

      Ещё не сжал навек горячих уст.

      Пока во снах благоухают розы

      И не взведён Мартынова курок,

      И не утюжат воздух бомбовозы

      Над сердце прожигающей Курой…

      Судьба – её, она ль Судьбу качала?

      То не узнать – покрыла тайну мгла —

      О чём сказала или промолчала,

      Сказать не смела или не могла.

      Земной поклон и – прочь от всех оценок,

      Не нам вершить поэту высший суд.

      Но, право, как он всё же цепок

      Вопрос извечный: в чём таланта суть?

      Пейзаж без даты

      Памяти Подмосковья

      Я сам себе поставить двойку мог бы

      За всё, что не сберёг наверняка,

      Но помню хорошо, как поле мокло

      Сливаясь с белизной березняка.

      Туман осенний вился клочковато,

      К земле то прижимаясь, то паря,

      Неторопливо, будто виновато,

      Над ним плыла вечерняя заря.

      Дорога,